Осенний мост

Стыд и ярость, терзавшие Ёримасу, были так велики, что на глазах у него выступили слезы. И только гнев мешал им пролиться.

Владения князя Нао невелики… — начал Киёри.

Невелики, незначительны, бедны, слабы и находятся в полной глуши — дальше на север уже только деревни этих жалких дикарей-айнов!

Владения князя Нао невелики, — повторил Киёри, — но он умело ими управляет. Его запасы риса позволили ему, как и нам, пережить недавний голод спокойно, без беспорядков, в отличие от множества других княжеств. Его войско…

Ты называешь эту пригоршню деревенских олухов войском?

Его войско, привычное к суровым зимам, входит в число тех немногих, которые способны вести даже наступательные действия в это время года.

Да потому, что там всегда зима!

А в его садах, которые ты тут хаешь, растут лучшие яблоки империи…

Да кто их ест, эти яблоки, кроме лошадей?

…славящиеся своей красотой и ароматом. Сам князь Нао — достойный самурай старой школы. Мы с ним вместе сражались в нашей первой битве, когда оба мы были сущими мальчишками.

Это когда вы по приказу сёгуна разгромили голодающих крестьян? Теперь ты возвысил эту бойню до звания битвы?

Довольно! Завтра мы выезжаем в княжество Сироиси. Ты женишься на дочери князя Нао. Приготовься.

Ёримаса поступил, как ему было велено. Он стал готовиться к свадьбе.

Он подкармливал свою ненависть и гнев, отвращение и стыд воспоминаниями обо всех проявлениях неуважения, оскорблениях и унижениях, реальных и мнимых, обо всех уничижительных замечаниях и сдавленных смешках, раздававшихся за его спиной в течение последнего, самого скверного и жалкого года его жизни. Он пообещал демонам десяти тысяч преисподен, что вся та боль, которую он перенес и причинил, не пойдет ни в какое сравнение с той болью, что грядет.

Драгоценная дочурка князя Нао вскоре позавидует даже голодным призракам, влачащим жалкое существование среди кладбищенских туманов.

Ну?

Госпожа Тиеми весь вечер сверлила мужа взглядом, а он упорно ее игнорировал. В конце концов она не выдержала и нарушила молчание.

Что — ну? — переспросил князь Нао.

Когда ты намерен рассказать мне то, что, судя по твоему виду, ты мне рассказывать не желаешь?

Ты несешь чушь. Если бы я что-то хотел бы тебе сказать, то расказал бы без промедления.

А если бы чего-то не хотел говорить, — откликнулась Тиеми, — то тянул бы с этим до последнего момента и рассказал лишь тогда, когда, по твоему мнению, было бы слишком поздно и никакие мои возражения уже ничего бы не изменили. Я тебя слишком хорошо знаю, Нао.

И вправду, она его знала. Нао и Тиеми еще в детстве играли вместе. Его отец был самым значительным из вассалов ее отца, а затем сделался князем Сироиси. Поскольку у него были только дочери, он усыновил Нао, когда они с Тиеми поженились, и сделал его своим наследником. Так что они знали друг друга всю жизнь и были почти что братом и сестрой, в лучшем смысле этого слова.

А здесь нечего возражать, — сказал Нао. — Все уже сделано. Мидори помолвлена.

С кем?

С сыном князя Киёри.

Госпожа Тиеми внезапно покачнулась, как будто ей сделалось дурно, и оперлась руками об пол.

С Сигеру?

С Ёримасой.

О, нет! Этого не может быть. Не может быть.

Свадьба состоится через неделю после летнего солнцестояния.

Господин мой! Я умоляю вас изменить решение! — Тиеми согнулась в поклоне и прижалась лбом к полу. — Ёримаса уничтожит ее!

Чепуха. Он — самурай знатного рода. Он будет терпелив.

Тиеми подняла голову. Лицо ее было мокрым от слез.

Ты не можешь не знать, что о нем говорят.

Я не прислушиваюсь к сплетням.

Ёримасе нравится причинять боль женщинам…

И тебе тоже не следовало бы к ним прислушиваться.

Он связывает их, дает им наркотики, мучает их…

Рассказывают, что некоторые гейши так играют. Это просто видимость, притворство, и только.

Он использует свой орган как оружие, чтобы унижать и причинять боль. Он насилует их при помощи органов, взятых у животных…

Я отказываюсь даже обсуждать…

Всхлипывая, Тиеми сказала:

Некоторые гейши больше не могут работать. Одна умерла от причиненных повреждений. Другая покончила с собой. Третья получила такую травму, что стала страдать сильным недержанием, и сошла с ума. Когда ее брат приехал за ней и увидел, во что она превратилась, он убил ее, а потом и себя. Пожалуйста…

И госпожа Тиеми расплакалась, не в силах продолжать.

Князь Нао некоторое время сидел в молчании, склонив голову. Когда слезы Тиеми иссякли, а дыхание успокоилось, он сказал:

Князь Киёри поделился со мной пророчеством.

Пророчеством? Никто не верит в его способности, кроме невежественных суеверных крестьян. Ну, и еще тебя. Ты что, и вправду настолько глуп?

За год до мятежа он сказал мне…

Крестьяне голодали! — воскликнула госпожа Тиеми. — Не нужно быть пророком, чтобы понять, что они взбунтуются!

Тиеми, успокойся.

Если ты не отменишь свадьбу, я убъю себя. Даю тебе слово дочери самурая.

Тогда ты отнимешь у Мидори незаменимое достояние, которое понадобится ей для семейной жизни. Она слишком молода, чтобы обходиться без материнского совета и утешения.