Осенний лист, или Зачем бомжу деньги

Кроме Окрошки, в Сидоровской фирме почти все «искровцы» работают. Только Сёстры Звягинцевы ушли в монастырь. Работать они не смогли, а богу молиться… каждому своё, однако. Это Сидоров им посоветовал в монастырь идти, и лично к настоятелю отвёз. Кроме сестёр — все в «Екатерине Великой». Кто на рабочих местах, а кто на умственной работе. Ведь в прошлой жизни многие интеллигентными людьми были. Серёга Потоцкий, Малыш, например. Работу Малыша, правда, трудно умственной назвать, он в службе безопасности трудится. А Серёга конструктором когда-то был. Сейчас у Сидорова какие-то конструкции рассчитывает.

Все при деле. Только он, Бирюк, отдыхает. На государственном обеспечении. Да ещё неслабые «кабанчики» от Окрошки и Сидорова получает. Жрёт бутерброды с икрой и сервелатом, пьёт кофе. Коньяк в тумбочке стоит у него. Жрёт и спит. Ежели, что где кольнуло или заломило, будьте любезны — сестра-опекунша. Ежели что серьёзней — тоже помереть не дадут. А ежели…

Нет. Надо позвонить Сидорову. А лучше встретиться. Может, возьмёт на работу? Хоть сторожем. И насчёт Майки с ним побазарить.

Майка…

Чуть до грехопадения не довела старика, кошка рыжая зелёноглазая! Стерва окаянная! Правильно её старухи так обзывают!

Бирюк прислушался к себе. Недавнее сексуальное возбуждение и не думало проходить. Перед мысленным взором Бирюка стоял ослепительно белый треугольничек Майкиных трусиков.

Фу ты, ёшкин кот!..

Надо чем-то заняться. Сделать что-то своими руками. Выгнать дурную энергию физической нагрузкой. Отвлечься. Перестановку, что ли, устроить?

Он осмотрелся. Особенно-то ничего и не переставишь — кровать, тумбочка, кресло, телевизор, холодильник. Всё. Нет, не всё. Картина! Картину можно перевесить. Что она над кроватью висит? Он же на кровати валяется всё время, и картину снизу не видно. Или в кресле сидит, телевизор смотрит. Картина сбоку. Тут одно из двух: либо на картину пялиться, либо в ящик. Куда бы её повесить? А если над телевизором? «Сонька» в проёме стоит между двух дверей — одна дверь в ванную, другая на кухоньку. Нет, не войдёт картина в проём. Широкая шибко. А если её не поперёк, а повдоль повесить?

Бирюк склонил голову набок. А ничего! Так даже больше на светофор похоже стало. Красный, жёлтый, зелёный. Горят одновременно. Ну и что? Это ж не светофор, это — картина.

Бирюк снял с гвоздя произведение неизвестного, но, по-видимому, неплохого, а может, даже талантливого художника-абстракциониста, и увидел дверцу тайника.

— Интересно!..

Старик поставил картину на пол, прислонив к стене, не спеша подошёл к двери, и, нарушив обыкновение, закрыл её на ключ.

— Так оно спокойней будет, — сказал он сам себе вслух.

На дверке был кодовый замок, но для медвежатника с большим стажем, коим являлся Бирюк, любой замок — не проблема. Было бы чем. Заветная котомка лежала в прикроватной тумбочке, с ней Бирюк расстаться не смог. Инструменты там, объяснил он Майке как-то. Мало ли, что случится?

Через пару минут Бирюк вытащил из тайника кейс. Взвесив кейс в руке, определил:

— Либо там кирпичи, либо деньги. Подозреваю, что не кирпичи.

Кейс был доверху набит пачками стодолларовых купюр. Бирюк пересчитал пачки, доставая из кейса и бросая на покрывало кровати — сто штук по десять тысяч долларов в каждой пачке. Ровно один миллион долларов. Вид миллиона не привёл Бирюка в состояние эйфории, он был совершенно спокоен. В своей жизни он видел горку бабок и побольше.

— И на хрена бомжу миллион? Тем более, бомжу на полном государственном обеспечении?

Бирюк уселся в кресло, искоса взглянул на кучу долларов и завёл неторопливый мысленный разговор с самим собой.

— Что делать с этими деньгами, а, Бирюк? Гульнуть напоследок? Взять с собой Майку (думаю, она не откажется) и махнуть по Европам? Погреть старые больные косточки на нерусских пляжах?

— Здесь в тихом уютном номере «Приюта убогих» под тёплым одеялом из верблюжьей шерсти тоже не холодно.

— Может, тебе, Бирюк, захотелось поплескаться в море? Или в океане? Чего мелочиться?

— В персональной ванне мне сейчас комфортней. Температуру можно регулировать. А в море холодно. И всякая дрянь морская — рыбки, медузы. Акулы, пираньи всякие…

— Просадить часть бабок в казино? Оттянуться по полной? Побарагозить всласть?

— Ещё чего! Отдать ни за что, ни про что, деньги каким-то дармоедам заморским! Хрен им!

— Можно попить дорогих коньяков, поесть омаров.