Осенний лист или зачем бомжу деньги

Вскоре он стал различать свет. Страх не прошел, и Альфред помчался, подгоняемый своим страхом настолько быстро, насколько это позволяли ему сделать узкое расстояние между стенами коридора и низкий потолок, о который он запросто мог разбить голову. Вбежав в помещение техузла, Альфред лихорадочно осмотрелся. Детонатор валялся рядом со штабелем, составленным из десяти брусков пластита

(кровожадный Окрошка все-таки настоял на своем). Либо они с Бирюком плохо закрепили детонатор, либо это действительно крысиных лап дело.

Альфред слышал шебуршание и попискивание в углу, а когда он вошел в помещение техузла, черная тень метнулась в сторону от штабеля взрывчатки. Крыса, это всего лишь крыса, успокоил он себя. Не крыса-мутант, а самая обыкновенная подвальная крыса.

Установив детонатор на другой шашке и, убедившись, что он крепко в ней сидит, Альфред собрался в обратный путь, даже перекрестился. И вдруг он услышал шум снаружи - громкие шаги и неясный звук голосов.

Альфред похолодел. Бежать! Спасаться!

Но убежать он не смог, ноги отнялись. Альфред съехал по стене на пол. Вспыхнул свет, который показался ему ослепительным, и он зажмурил глаза.

- Эй…! Ты что здэс дэлаешь, сабака? - услышал Альфред грозный оклик. - А это что такое?

'Неужели вот так…? Неужели так скоро?'

Альфред нащупал на телефоне кнопку вызова и еще крепче сжал веки.

- Эй, Шамиль! У тебя все готово?

- Готово, - спокойно ответил Шамиль стоящий в глубине сада в окружении десятка черных боевиков и белых статуй.

- Огонь! - скомандовал Пархом

Раздался такой грохот, что его наверняка услышал каждый человек в городе. Дом Пархома взлетел на воздух и рухнул в огромную воронку, которая вполне могла сойти за вход в преисподнюю. Людей стоящих и сидящих за столом в саду взрывной волной разбросало в разные стороны. Мараков ударился головой обо что-то твердое или это что-то твердое упало на него сверху.

Он потерял сознание…

Окно в процедурном кабинете, оборудованном под больничную палату, лопнуло. Эдика, стоящего у окна, с ног до головы осыпало осколками.

Он резво отпрыгнул от окна и возмущенно воскликнул:

- Ни хрена себе! Что это еще за маневры?

Правая сторона его лица была в крови, посекло осколками.

- Это не маневры, - качнул забинтованной головой Сидоров.

- А что ж это за хрень?

- Это Альфред с Окрошкой Пархома взорвали…

Константин Леонтьевич открыл глаза и прямо перед собой увидел бледное лицо Пархома. Щека у него была грязной, а дубленка на плече дымилась.

- Живой? - хрипло спросил Пархом, похлопывая себя по плечу, пытался затушить тлеющую замшу.

Мараков скорее понял, чем услышал Пархома.

Пархом не стал помогать полковнику подняться с земли, шатаясь, пошел к тому месту, где раньше стоял стол и, подняв одно из опрокинутых пластиковых кресел, отряхнул сидение и уселся, закинув ногу на ногу.

Мараков приподнялся на локтях, сел, тряхнул головой и скривился от боли. Болела не только огромная шишка посредине черепа - давило виски, ныл затылок, шумело в ушах. Полковник огляделся. На месте дома возвышалась куча обломков, они горели. Горел и перевернутый джип. У джипа лежал труп одного из чеченцев и тоже горел. Огонь освещал все вокруг, его блики играли на лицах 'куртизанок'.

Казалось, что гипсовые дамы гримасничают и смеются. В дальнем конце сада стоял Шамиль со своими боевиками. Они о чем-то тихо разговаривали по-своему, поглядывая в сторону Пархома.

- А где…? - выдавил из себя Мрак, и свой собственный обычно громкий командный голос показался ему слабым, как у умирающего.

- Анна Ивановна? Тут она, за столом.

- За столом? - полковник посмотрел на лежащий кверху ножками стол.

На земле за ним действительно лежало что-то бесформенное.

- Рядом с Малютой, - хохотнул Пархом и взглянул через плечо на эту бесформенную кучу. - Верней, на нем. Как два голубка. Лежат, обнявшись.

- Цела?

Пархом снова посмотрел через плечо и ответил:

- Почти. Гы-гы-гы.

Мараков кряхтя, поднялся и подошел к перевернутому столу.

Янка лежала на прокуроре, голова ее была неестественно повернута в сторону. Более чем на девяносто градусов. И у нее не было одной ноги, где-то по колено. Мараков огляделся в поисках Янкиной ноги, но нигде ее не увидел.

Где же нога? Как же Янка без ноги теперь будет, подумал полковник и тут же пришел в себя.

Все! Теперь-то абсолютно точно, что своей недвижимости в Турции он лишился навсегда. И ему сразу стало легко, словно тяжелый камень свалился с души.

- Интересно, а прокурор-то жив? - спросил он, ни к кому конкретно не обращаясь.

- Янка твоя - самоотверженная девушка, - серьезно сказал Пархом. -

Телом своим прокурора закрыла. Спит, небось, Малюта.

Мараков откинул безвольное тело Янки, похожее на одноногий изломанный и списанный манекен.

- Не-а, не спит, - сообщил он Пархому, заметив острый кусок керамической черепицы с крыши пархомовского особняка, застрявший у

Никиты Ивановича в горле. - Мертвый он. - Для верности Мараков проверил у Малюткина пульс.

- Да? - вяло, без интереса отреагировал Пархом. - Ну и хрен с ним.

Все равно я его менять собирался.