Осенний лист или зачем бомжу деньги

Пархому чуть ли не строевым шагом. Бокал Пархома с остатками коньяка, стоящий вплотную с бутылкой, затренькал.

- Расслабься, товарищ полковник, - весело сказал Пархом. - Не на параде. Еще паркет мне тут проломишь. Или хрусталь поколешь.

- А я по-другому ходить не умею, Максим Игоревич, - пробасил

Мараков. - Во мне сто шестьдесят два килограмма.

- Так обувь бы себе купил на мягком ходу. Саламандер какой-нибудь.

Я что мало денег тебе даю? На приличную обувку не хватает?

- Не положено. По уставу. Я же в форме. Если бы в гражданке был…, да есть у меня приличная обувь.

Коньяк будешь? Мартель.

- Чуть-чуть, - Мараков показал дозу - промежуток между большим и указательным пальцем своей руки, сантиметров восемь.

Неплохо, подумал непьющий шахматист Никита Иванович Малюткин, полбутылки показал, ментяра.

- Что за срочность, Мрак? - спросил Пархом (полковник Мараков был у него Мраком), наполняя пузатый бокал. - Мой урюк сказал, у тебя что-то срочное.

- Не было бы срочным, пришел бы вечером.

- Рассказывай. - Пархом протянул Маракову наполненный до краев бокал.

Мараков взял бокал. В его пальцах-сардельках он казался наперстком. Выпив, поставил пустой бокал на стол и бухнулся в кресло, такое же, в каком сидел прокурор. Но, благодаря габаритам полковника, свободного места в его кресле не осталось.

- Вы просили докладывать вам о каждом шаге Самсонова, а точнее, этого волчары, гэбэшника отставного.

- Приказывал, - жестко поправил Маракова Пархом.

- Ну да, - кивком согласился полковник. - Волчара сегодня утром прилетел рейсом, - он назвал номер рейса, - из Москвы.

- Знаю. Зачем повторяешь? Уже докладывал ведь. Короче!

- Так он это…, снова в Москву улетел. Я поэтому и пришел доложить. Лично и оперативно…

- Когда?

Мараков с опаской взглянул на часы, массивный 'роллекс' на не менее массивном золотом браслете.

- Не улетел еще, - обрадовано сообщил он. - Через пятнадцать минут вылет.

Пархом перевел взгляд с Мрака на Малюту.

- Что это…? Зачем?

Никита Иванович пожал плечами и предположил:

- Может, Оболенцев отзвонился? Сообщил, что…

Закончить Малюткин не успел, он вынужден был закрыть лицо, в его сторону брызнули сверкающие хрустальные осколки бокала, который

Пархом в сердцах грохнул о столешницу.

- Я не спрашиваю, кто и кому звонил! - заорал Пархом на Малюту.

Дверь в кабинет приоткрылась и в щель высунулась черная бородатая голова охранника. Кавказец внимательно оглядел присутствующих и, удостоверившись, что хозяину ничего не угрожает, что этот шум не более, чем рядовой всплеск эмоций, втянул голову назад и тихо прикрыл за собой дверь.

- Я спрашиваю: зачем Десницкий полетел в Москву? - продолжал орать

Пархом, даже не заметив проявления бдительности со стороны своей охраны. - С кем стрелка забита, мать вашу? Что и с кем этот мудила в

Москве перетереть собрался? Вы что, господа хорошие, охренели?

Одному, - Пархом поднял на Малюту кулак и поводил им у него перед носом, - пол-лимона баксов подавай, это для него 'сущая мелочь'!

Сотка на расходы! А ху-ху не хо-хо?…Другому, - Пархом злобно взглянул на полковника, утирающего огромным носовым платком пот со лба и за ушами, - десять компов в управление и путевку в Кушадасы для всей семьи. Это так, помимо зарплаты, в качестве премиальных!

…А за что? Вам что, блин, сказано было?!! Тебе, господин полковник, следить за всеми передвижениями наших противников. И не просто следить, а предугадывать их шаги. Ты ж полковник, а не опер-летеха какой-нибудь. И в контакте, в контакте работать с

Малютой…Тебе, Малюта, - Пархом ткнул пальцем в рыхлую грудь прокурора. - Сказано было собрать всю информацию на этих гребаных пенсионеров. Всю! Все связи, контакты, все о прошлом и настоящем.

Обмозговать каждую мелочь. Вычислить всех, к кому эти пердуны могут обратиться. В Москве, в Питере, в Женеве, у черта на рогах! Ты собрал? Ты обмозговал? Ты вычислил? Я вам плачу деньги. И не малые деньги. А вы, господа взяточники, думать должны! Думать и обеспечивать мою безопасность. На то вы и органы правопорядка.

Пархом стремительно пересек огромный кабинет, взял новый фужер из бара. Потом вернулся к столу, налил себе коньяку и залпом выпил.

Немного успокоившись, спросил у полковника:

- Молотилова нашел?

Мараков удивленно взглянул на Пархома, казалось, он не понял о ком идет речь. На всякий случай, ответил осторожно:

- Ищем.

- Ищете? Да ни фига не ищете! Дело закрыли и шабаш, а о моей личной просьбе зачем тебе помнить?

- Ну, зачем вы так, Максим Игоревич? - притворно обиделся полковник. - Я помню.

Теперь Мараков и впрямь вспомнил о задании Пархома разыскать сбежавшего от его джигитов гражданского мужа Екатерины Сидоровой,

Альфреда Аркадьевича Молотилова.