ОСЕННИЙ ЛИС

На первый взгляд казалось, что Жуга спит, но вскоре Яцек пообвыкся в темноте и увидел, что глаза у того открыты. Правая рука Жуги свешивалась с кровати, касаясь досок пола, и согнутые костяшки пальцев отбивали причудливый, замысловатый ритм. Дом молчал, окутанный сном, и негромкий этот перестук разносился дробным эхом в ночной тишине, будоражил мысли, вызывая из глубин памяти что-то очень древнее, смутно знакомое, но потом благополучно забытое. Яцек лежал, затаив дыхание, гадая, чем все это кончится, и уже начал было снова засыпать, как вдруг стук прекратился. Жуга поднял голову с подушки и вытянул шею, глядя в дальний угол. Яцек тайком покосился туда же и невольно вздрогнул – там, в кромешной темноте поблескивали чьи-то огромные – с грецкий орех – глаза.

Яцек тихонько ущипнул себя за руку, надеясь, что видение сгинет, но глаза не хотели исчезать. Круглые и желтые, словно две маленькие луны, они, казалось, висели там сами по себе, и лишь присмотревшись, можно было различить их обладателя – мохнатую двуногую страшилку ростом чуть выше табуретки. Существо мигнуло пару раз, мягко и бесшумно переступило с ноги на ногу. Качнулись корявые, свисающие до пола руки. Длинная пушистая шерсть скрывала очертания его тела, и когда ночной гость стоял неподвижно, то совершенно сливался с темнотой, лишь мерцали блюдечки глаз, глядя то на Жугу, то на Яцека. Из угла он не выходил – то ли не хотел, то ли просто боялся. Некоторое время в комнате царила тишина, затем Жуга заговорил.

– Ты узнал меня, Яртамыш? – хриплым шепотом спросил он. – Отвечай!

Непонятное чучело в углу зашевелилось, подняло голову.

– Не произноси мое имя при чужаках, – донесся из угла тихий, похожий на шелест опадающей листвы, голос. – Я узнал тебя, Рыжая Голова.

– Он не чужой, – нахмурился Жуга, покосившись на Яцека, – и вдобавок, он спит… Ты помнишь наш уговор?

– Я помню наш уговор, – глаза качнулись с легким кивком. – Чего ты хочешь от меня?

Жуга помолчал, раздумывая.

– Этот город заполонили крысы, – наконец сказал он. – Почему это случилось?

– Злое место.

– В чем зло?

– Этого я не ведаю, – ответило существо. – Любой город – злое место. Много людей. Много камня. Мало солнца. Мало воздуха. Что еще?

– Мне нужно избавиться от них, а я не хочу убивать.

Глаза мигнули озадаченно.

– Почему? – прошелестел вопрос.

– Я видел их сны, и теперь знаю, что злоба исходит не от крыс. Они не виноваты. И еще – они слишком умны, чтобы травиться и попадаться в ловушки. Как мне обойтись без крови?

– Уведи их прочь.

Жуга покачал головой:

– Они не пойдут за мною.

– Пойдут за твоей дудочкой.

– Как это можно сделать?

– Поднять выше.

– Что поднять?

Тварь хихикнула еле слышно – словно лопнула пружина в старых часах, блеснула глазами.

– Голос, – был ответ.

На некоторое время воцарилась тишина. Жуга сидел, обдумывая услышанное, и мохнатый карлик первым нарушил молчание.

– Я выполнил твою просьбу, – сказал он. – Развяжи теперь мой узел.

Жуга кивнул и потянулся рукой за черным кольцом, которое оказалось тонкой веревкой, завязанной множеством узелков, поднял ее и распустил один. Посмотрел на своего советчика. Глаза в углу мигнули несколько раз, но остались на месте.

– Что ж ты не уходишь? – спросил Жуга.

– Вы, люди, странные существа, – сказал наконец голос, – и редко держите свое слово. Ты поступил честно со мной… Хочешь совет?

– Хочу, – поколебавшись, кивнул тот.

– Научись заново жить с людьми.

Сказав это, пришелец развернулся и исчез также быстро и бесшумно, как и появился.

Жуга посидел еще некоторое время, затем смотал в клубок веревку, спрятал ее в мешок, лег и вскоре заснул. Яцек же еще долго лежал с открытыми глазами, соображая, приснилось все это ему, или нет, и заснул лишь под утро, так и не найдя ответа на свой вопрос.

* * *

Вечером этого дня Яцек вернулся домой поздно. Жуга сидел на подоконнике, ковырял ножом какую-то палочку. Целая охапка таких ветвей кипятилась в горшке, торчала оттуда растрепанной метелкой. Горшок, как всегда у Жуги, кипел сам по себе. На полу, среди лужиц воды рассыпаны были щепки, стружки и множество трубочек снятой зеленой коры.

Яцек затворил дверь.

– Жуга! – позвал он.

– Что? – отозвался тот, не поднимая головы.

– Поговорить надо.

Жуга мельком глянул на него, кивнул, отложил в сторону надрезанный прутик и нож, и вытер руки.

– Что стряслось? – спросил он. – Ты чего такой бледный?

Яцек замялся, не зная, с чего начать, глубоко вздохнул и заговорил спешно – словно бросился в омут головой.

– Я вот что сказать хочу, Жуга… С той поры, как ты сюда заселился, тут такое творится, что мне порой не по себe. Нет, ты не подумай только, что я жалуюсь или прогнать тебя хочу, просто… Просто неясно мне все это! Леса эти, горшки без огня, видения… Зачем она нужна, вся ворожба эта?

Жуга помолчал, прежде чем ответить.

– Ты не спал прошлой ночью? – спросил он.

Тот кивнул и откашлялся, прочищая горло.

– Кто это приходил вчера? Тролль? Кобольд?

Жуга покачал головой.