ОСЕННИЙ ЛИС

Сердце бешено колотилось. На губах был острый привкус соли. Жуга пошевелился и почувствовал, что простыни и подушка мокры от пота. Он сел и огляделся.

Комнату заливал серый утренний свет. Было тихо. Яцек сидел на своей кровати, прижимая к себе окровавленную ладонь.

– Эй, Яцек, – окликнул его Жуга, – что стряслось? Я кричал?

Тот гулко сглотнул и покосился на дверь.

– Хуже, – сказал он. – Я хотел тебя разбудить, но… на миг мне почудилось, что я поселился вместе с вервольфом. – Он посмотрел на свою руку. Его передернуло.

Жуга вытер рот рукой. Пальцы его окрасились красным.

– Так это я тебя укусил?

Яцек кивнул:

– Что с тобой творится, Жуга?

Тот помолчал. Встал, завернулся в одеяло и прошлепал босыми ногами к окну. Постоял, глядя на улицу. Обернулся.

– Каждую ночь в этом проклятом городе я жду сна, а приходит морок, – сказал он. – Что-то неладное творится в Гаммельне, Яцек… Почему бургомистр хочет, чтобы я уничтожил всех крыс в городе? Они что, и вправду нападают на людей?

Яцек раньше не обращал на это внимания, но теперь припомнил, что месяцев шесть тому назад от крыс и впрямь не стало житья. Вспомнил, как серые разбойники насмерть загрызли полосатую соседскую кошку, как покусали нескольких ребятишек. Вспомнил их дерзкие, изобретательные налеты на лавки и склады. А еще леса эти, строительные! Яцек даже вздрогнул при мысли об этом.

– Это верно, – сказал он, – но что же тут странного?

– Крыса – тварь трусливая, и сама не нападет, если только не загнать ее в угол. А в Гаммельне это случается сплошь и рядом… Что у тебя с рукой? Ах, да… – Жуга потянул к себе котомку и вынул мешочки с травами. – Давай посмотрим, что тут можно сделать…

Поколебавшись, Яцек протянул ему свою ладонь.

– Слышь, Жуга, – спросил он. – А что тебе снилось?

– Не знаю, – пожал плечами тот. – Но постараюсь узнать.

* * *

– Ну-ка, ну-ка… – Тонкие пальцы Иоганна Готлиба коснулись желтого Т-образного крестика, что висел у Жуги на шее. – Откуда это у тебя?

Жуга бросил растирать в массивной бронзовой ступке травяную смесь и вытер пот рукой.

– Крест? – переспросил он. – Так он всегда был при мне… А что? Или видели где такой?

– Естественно, – кивнул аптекарь. – Обыкновенный безглавый крест… Необычно только, что сделан он из янтаря.

– Почему? – насторожился Жуга.

– Что «почему»?

– Почему необычно?

Готлиб откинулся на спинку стула и сложил ладони домиком.

– Видишь ли, мой юный друг, – начал он. – Это кельтский крест. Кельты, или, говоря иначе – юты, жили когда-то в наших краях… очень давно, между прочим. А янтарь – камень балтийский. Интересно получается, не правда ли?

– Я в этом не разбираюсь, – хмуро буркнул Жуга. – Хотя… – Он вытер руки и, порывшись в мешке, извлек тусклый браслет зеленого металла. – Что Вы скажете вот об этом?

Аптекарь с интересом подался вперед, взял браслет и невольно вздрогнул, ощутив в пальцах легкое покалывание. На лице его отразилось недоумение.

Браслет был с камнем. Девять подвесок, разных по форме, окаймляли его по кругу. Готлиб пригляделся внимательнее и различил шарик, каплю, замысловатый узел-трилистник, фигурку человека, что-то похожее на рыбку, колесо с четырьмя спицами, восьмилучевую звезду, лодочку и спираль.

Жуга стоял рядом, ожидая ответа.

Готлиб с осторожностью положил браслет на щербатые, жженые кислотой доски столешницы и с минуту молчал, рассеянно глядя на пламя свечи.

– Не знаю, что сие, – признал он наконец. – И почему от него ощущение такое – тоже не знаю… Металл незнакомый – это не железо и не бронза, и уж конечно, не серебро. В любом случае – работа древняя…

– А фигурки и камень? – спросил Жуга.

Старик задумался.

– Символы эти можно толковать по-разному, – начал он. – Шарик, скорее всего, олицетворяет Вселенную, капля – текущее время, а восемь лучей звезды – восемь сторон света. Но возможно также, что шар означает землю, капля – воду, а звезда – небо. Спираль – это символ бесконечности, но может быть, и образ змеи, и тогда означает мудрость. Фигурка человека… ну, это понятно. Крест в круге отражает движение, опять же, бесконечность, а кроме того – повторение всего сущего, ибо, как сказано в Екклезиасте: «Все реки текут, возвращаясь к истокам своим…»Да… Но вообще-то это ересь. Лодка, рыбка и тройной узел были в почете у тех же ютов, но что они могут означать – мне не ведомо.

– Но ведь вы же почти все объяснили…

– Если бы! – усмехнулся Готлиб. – Пусть даже каждый рисунок в отдельности что-то значит, все вместе они бессмысленны. Вдобавок, к кельтам эта вещь не имеет никакого отношения – священным у них считалось число пять, а подвесков, как видишь, девять… Что же касается камня, то это черный опал – самоцвет более чем странный. По одним повериям, он приносит удачу, по другим – несчастье; единого мнения по этому вопросу нет.

Аптекарь повернул лежащий браслет, и черная поверхность камня вспыхнула радужными сполохами в свете свечи.

– Великолепный камень! – восхищенно сказал Готлиб. – Если мне не изменяет память, благородные опалы добывают только в одном месте – в разрушенном трахите в Червеницах.

– А где это? – спросил Жуга.