ОСЕННИЙ ЛИС

Гном уселся рядом на скамейку, перехватил руку Линоры поудобнее и вытащил кинжал.

– У нас свои секреты, Лис. Ты, может, что-то в нашей магии и понял, только… Не дергайся, человечица, не зарежу… Так, о чем я? А, да! Так вот. На золото не пеняй, золото здесь чистое, без примесей, да только вот видишь – камушки заделаны… Имир, хорошая работа! Что для дварага камень? Мы средь камней рождаемся, живем, и в камень же уходим, вся наша магия на них. Но этот камень, который рождается не в земле, а в море…

Кинжал в руках дварага проворно выковыривал оправленные в золото жемчужины. Перламутровые шарики один за другим падали в заранее подставленную миску, и прежде чем выпал последний, Жуга понял, в чем тут дело, и хлопнул себя по лбу.

– Ваша магия не действует на жемчуг! Так вот что мне мешало!

– Верно, Лис! – Двараг напрягся, травник на мгновение почувствовал дуновение силы, очищенный от жемчуга браслет раскрылся и со стуком упал на стол. Орге тут же принялся за второй.

– Знай ты дварагов чуть получше, сам бы догадался, – продолжал гном, ловко орудуя кинжалом. – Имир! А это что за хренотень? Следилка? Кто вам их подсунул?

Он остановился и покосился на Жугу. Камень на браслете травника яростно мигал. Яльмар, Золтан и Жуга переглянулись.

– Доламывай скорее, – сказал Жуга. – После все расскажем.

– Куда их? – Орге приподнял на ладони второй браслет. Золтан и Жуга переглянулись.

– Они по-прежнему действуют? – спросил Хагг. Жуга кивнул, ничуть не сомневаясь в этом. – Тогда есть смысл оставить их тут.

– Я мог бы забрать их на время, – задумчиво проговорил Яльмар. – Взять, а потом уйти, чтоб он пошел за мной… А еще лучше разобрать эти цацки по штуке на брата и разбежаться – этак мы его вконец запутаем. Как вам, а?

– Вряд ли получится. Он может заподозрить неладное.

– А чего нам ждать?

– Лучше всего оставить их, как есть, – вмешался Орге. – Без жемчуга их ничего не стоит отпереть.

Жуга заколебался, но в это время Линора подняла голову (Орге как раз возился над застежкой ожерелья).

– Не надо, – тихо сказала она. – Пусть останутся у меня. Жуга, – она повернулась к травнику, – мне понадобятся дротики.

– Ты знаешь, где они лежат, – ответил тот.

* * *

Щелястая разломанная дверь сортира в корчме у Ванды ужасающе скрипела. Жуга развернулся в узком полутемном коридоре и замер, чуть не натолкнувшись на Зерги. Отступил к стене, освобождая дорогу. Та усмехнулась и покачала головой.

– Я не за этим.

– Понятно, – травник поднял взгляд на девушку. – Ждешь меня?

– Сам понимаешь – только здесь поговорить и можно… вдвоем.

– А нужно ли?

– Не знаю. – Зерги помолчала. Отбросила волосы со лба. – Думаю, что – да.

Здесь было тихо, только сверху еле слышно доносились голоса. Прислуга с кухни, поразмыслив, разбежалась по домам – страх пересилил жадность, осталась лишь одна Агата. Травник поднял взгляд.

Зерги мало изменилась, разве что слегка поправилась, да волосы стали подлиннее. В личине, видно, надобности больше не было.

– Как ты жила?

– Не жалуюсь. Бывало плохо, но сейчас уже получше. Хм… Раз десять представляла нашу встречу, – усмехнулась она. – А встретились, и вроде не о чем говорить. Эта девушка… давно ты с ней?

– С Линорой? Как сказать… Не очень. Я об этом не задумывался. А что?

– Ты ее любишь?

– Да.

– Ты не давал ей серебра? Она вампир.

– Я знаю. Мне до этого нет дела. На серебро ей, кстати, наплевать.

– А, понимаю… – Она помолчала. – Не ожидала все таки, что ты… А впрочем, что я говорю. Не знаю, как ты, но я теперь понимаю, почему Яльмар так зачастил сюда.

– Послушай, Зерги, – прервал ее Жуга. Взъерошил волосы рукой. – Зачем нам весь этот никчемный разговор? Я ничего тебе не должен и ничего от тебя не хочу. Ты прогнала меня на все четыре стороны, чего уж теперь… Или, может, думаешь, что я в нее тебе в отместку влюбился? – Он усмехнулся. – Так напрасно думаешь. А то, как мы с ней встретились, и где… Долго рассказывать. Да и надо ли? Не время нам сейчас об этом говорить.

– Вот как… Да. Может, ты и прав. А ты изменился. До тебя сейчас не достучаться.

– Коркой оброс, а иначе не выдержать всех этих… потерь. Не могу любить двоих. Прости, если сделал больно, но ты сейчас пожинаешь только то, что посеяла.

Повисло неловкое молчание.

– Скажи, – Жуга вдруг замялся, – ты… с Яльмаром сейчас?

– Нет, – девушка взглянула травнику в глаза. – Он хороший, и я приплыла на его корабле, но я не с ним. Хоть он, наверно, был бы и не прочь… А знаешь, все таки мне жаль, что ты так быстро меня позабыл.

– Я не забыл. Я никогда и ничего не забываю. Ни плохого, ни хорошего. И я очень благодарен тебе. Но мне было больно… и больно сейчас. Прости, меня ждут.

– Подожди, – Зерги замерла, кусая губы. – Я еще хотела тебе сказать одну вещь. Помнишь те стихи? – Жуга кивнул. – Так вот, я вспомнила. Там есть еще пара строк. Вот, послушай.

Зерги закрыла глаза, и прочла:

Четыре есть зверя и времени года,

У каждого время свое и порода.

Волков встретишь к помощи,

Псину – к беде,

Медведь спросит строго и плату возьмет,

А лисы помогут, да все – не тебе.

Коль ты человек – боль тебя обойдет,

Но если ты лис – не противься судьбе.