Осенний Лис

Золтан выступил из темноты, сопровождаемый лёгким шорохом, причину которого Жуга понял чуть позже: за парой глаз, блеснувших в полумраке, возникла вторая, третья, четвёртая… Они подходили один за другим, эти гномы, выбравшие мрак и неизвестность, подходили и замирали неподвижно за спиной Зууба, молча глядя на травника.

– Ну что ж, – помедлив, сказал Золтан. – Спасибо, что пришёл.

– Не твоя в том заслуга, Зууб. – Жуга покачал головой. – Я пришёл, чтобы наконец разобраться во всём. – Он повернулся к столпившимся гномам и поднял руку: – Аой. Меня зовут Жуга.

По неподвижным рядам пронеслось шевеление, затем один из гномов выступил вперёд.

– Хлейн, – назвался он.

Почти тотчас вслед за ним шагнул другой, худой и жилистый, с мосластыми шишками суставов.

– Вольпер.

Коренастый, гладкокожий, смахивающий на отполированный ветром старый пень.

– Ругер.

Два близнеца, по пояс Хаггу ростом, неотличимые лицом и телом.

– Глюм.

– Тингер.

Поток имён не иссякал.

– Хёг.

– Манол.

– Спелле.

– Реган.

– Кримбл.

– Гассенпфеффер.

– Зинбар.

Жуга стоял недвижный, молча слушая, как гномы доверяют ему свои Имена. Их было двадцать шесть. Разновеликие, одетые как попало и вооружённые кто чем, грязные, давно не видавшие нормальной пищи, все из разных кланов и разных мест, насторожённые, злые, угрюмые…

Выродки.

Свободные.

Жуга поднял голову, взглянул Золтану в глаза. Губы его шевельнулись. «Зачем?» – прозвучал еле слышный вопрос.

– Они с поверхности, – ответил тот. – Их тоже выгнала война. Они…

– Я знаю, – остановил его Жуга. – Мне рассказывали те, в пещере…

– Вот как? Хм. Ладно.

– Мне надоела эта болтовня, Зууб. Где он?

– Кто?

– Четвёртый меч.

Золтан с шумом втянул воздух. Помолчал.

– Как ты догадался? – спросил он наконец.

Жуга пожал плечами.

– Это несложно. Явно чего-то не хватало в тех легендах. Сам посуди. Стихий четыре, а способов закалки только три: воздух, земля… кровь означает огонь, так? А как насчёт воды?

Зууб молчал.

– Потом, ты говорил, что Хриз – «клинок вечерних сумерек». Ночь и день, конечно, Хиор и Хейтон. Где же утро? И потом… Зверей-то четверо. Я даже знаю, как он выглядит. Чёрный клинок, белая рукоять, так? Где он, второй меч-на-грани, меченный собакой, из-за которого весь сыр-бор?!

Некоторое время царила тишина.

– Хануд. Клинок-предатель, проданный султану за долги, – нарушил наконец своё молчание Золтан. Поднял взгляд на травника, облизал пересохшие губы. – Это он начал войну.

– Докажи.

Хагг не ответил. Вместо этого темнота за его спиной шевельнулась и показался ещё один двараг. Заметно выше остальных Свободных и чересчур широкоплечий даже для гнома, он казался старше их. В его курчавой бороде белела седина.

– Я Севелон, – помолчав, сказал он. Смерил травника взглядом. – Я был подмастерьем у Родарина. Я ковал Хануд. Чего ты хочешь услышать? Спрашивай. Я отвечу.

* * *

– В те годы мы работали вдвоём, – медленно роняя слова, рассказывал двараг. – По меркам нашего народа я был молод и потому оставался в тени Родарина. На всём, что выходило из мастерской, стояло его клеймо. Меня никто не принимал всерьёз. Я же хотел работать сам. Когда случился тот спор, я понял: вот мой шанс доказать всем, что я и сам чего-то стою! И я принялся за работу.

Мы вместе ковали Хриз, на нём лежат и мои заклятия тоже. Мой молот оставил не один след на его клинке. И это я в ту ночь закаливал его у моря – Родарин не решился выйти на поверхность.

Хануд я ковал в одиночку. Мне не хотелось повторять любой меч, как бы хорош он ни был. Наконец пришла пора показывать работу. Я тоже принёс на суд свою работу. И знаешь что? Они посмеялись надо мной! Они не захотели даже выслушать меня. Родарин победил в этом споре. Хануд никто не принял всерьёз.

Три меча поместили в сокровищницу и окружили почётом.

Мой клинок положили на склад.

С тех пор минули годы. Ушли и Вирофилт, и Родарин, и Хульдре. Я уже давно признанный мастер. Но меч… Меч так и не признали. И вот недавно, расплачиваясь с людьми, король Лаутир принял решение отдать им Хануд. Я был против, но государь молод и упрям. Почти так же упрям, как я когда-то. Меч отдали, и случилось то, чего я опасался, – снаружи началась война. И тогда я выкрал Хриз. Конечно, не один. – Севелон оглянулся на Золтана. – Мне помогли Свободные. А Хагг… нашёл достойного.

Двараг умолк.

– Какое заклятие несёт Хануд? – спросил Жуга.

Севелон поднял голову.

– Одерживать победу.

– Всегда?

– Всегда.

Теперь тишина воцарилась надолго.

– Останови весы, Жуга, – сказал Золтан. – Хриз выбрал тебя. Останови весы.

* * *

– Это и вправду так необходимо?

Жуга кивнул, и Золтан покачал головой.

– Далась тебе эта лестница…

Они лежали, выглядывая из узкой расселины под самым потолком большой пещеры. Отсюда всё было как на ладони – и дворец, неровно громоздящийся в дальнем конце зала потёками застывшего базальта, и квадраты гномских жилых кварталов, и клепсидру на центральной площади. Около клепсидры с весьма сосредоточенным видом копошились гномы.

Жуга, упираясь локтями, продвинулся назад и повернулся на бок. Переложил поудобнее меч.

– Перекусим?

– Давай.