Осенние визиты

Черт, кто же из них — кто?

Карамазов за спиной медленно двигался, явно в поисках той точки, откуда сможет контролировать всех четверых. Остановился и сказал, удовлетворенно и успокоенно:

— Ну что, Визирь? Будем прощаться?

13

Вечер сгущался, словно над городом щедро плеснули темнотой, и та сочилась вниз, на ощетинившиеся светящимися окнами дома, на торопливо разбегающихся людей, на заброшенную стройку с тремя оставшимися Посланниками.

— Не ошибись, Илья, — Хайретдинов казался спокойным. — Ты можешь застрелить меня, но выживешь ли сам?

— О чем ты, Визирь?

— Через десять минут здесь будут сотни людей. Территория уже оцеплена.

— Ты лжешь.

— Нет, Илья. Я не переоценивал своих возможностей. Одно дело — прикончить мальчишек и писателя, другое — справиться с тобой и Марией.

— Писатель с ней справился.

Заров почувствовал, почти физически, что оба Посланника смотрят на него. Спина взмокла.

— Неужели? — в голосе Визиря появилось любопытство. — Вот уж не ожидал!

— Визирь, пора.

— Подожди! Ты не сможешь уйти без меня!

— Может быть, но выхода нет. Альянсы с тобой невозможны. Ты — Власть. Железные законы и колючая проволока. Приказы и подчинение. Праздничные демонстрации и живые панно на стадионах. Все как один. А я… — Карамазов тихонько засмеялся, — я — свобода. Хаос. Право каждого на все.

Ярослав пошевелился, чуть-чуть, стягивая куртку к груди, обнажая пистолет, заложенный за ремень. Посмотрел на мальчишек.

Они увидели.

Кто же из них — кто?

— Илья, есть один путь к согласию…

— Ты просто тянешь время.

Мальчишки протянули руки, синхронно, но один чуть замешкался, заколебался, касаясь оружия, и тогда пистолет взял второй. Вытянул, прижал на мгновение к животу, пальцы скользнули по металлу, отыскивая предохранитель. Потом медленно повернулся.

И застыл.

Карамазов хохотал.

— Шевеления в строю! Визирь, у ребенка больше отваги, чем у тебя! А, Визирь? Тебе не стыдно?

— Ты не сможешь уйти!

Заров подтянул ноги, выпрямился, повернулся. Плевать. Хватит стоять, распятым на бетоне.

Хайретдинов, бледный и взмокший, все же казался торжествующим.

— Ты сдохнешь, Посланник Тьмы! Сдохнешь, нафаршированный свинцом! Давай, убивай меня и детей — и попробуй вырваться из кольца!

— Мария указала мне один путь… хороший путь, — Илья оставался спокойным. — Когда не можешь победить сам — продолжи себя. Продолжи себя в другом.

Он выстрелил — дважды, как бы и не целясь, но Визирь качнулся, недоуменно опустил голову, вглядываясь в пробитое на груди пальто. Медленно поднял руку с зажатым в ней пистолетиком, словно пытаясь заткнуть металлом раны.

— Вот как все просто, Визирь. Стоит появиться человеку — который не верит во Власть — и она кончается.

Хайретдинов осел на колени, потом завалился на бок. Так в дешевых фильмах умирают старые актеры, боящиеся резких падений.

Рашид Хайретдинов, «Визирь», Посланник Власти, третий из оставшихся, ушел из жизни.

— И нас осталось двое, — Карамазов отвернулся от Визиря. — Кирилл, ты и впрямь собрался стрелять?

Мальчишка с пистолетом отступил на шаг.

— Я не буду тебе говорить, что это сложно, — Илья все так же стоял, небрежно опустив оружие. — Это не так. Стоит лишь коснуться курка — и пуля уравняет нас. А у тебя достаточно оснований меня ненавидеть.

Он медленно пошел к Кириллу.

— Но, все таки, я полагаю — ты не выстрелишь. Кроме простоты и ненависти нужна еще и свобода.

Илья остановился в полуметре от Кирилла. Вытяни тот руку — он уперся бы пистолетом в убийцу.

— Я убил твою мать, мальчик. Я сломал твою жизнь — навсегда. Лев Толстой не осудил бы тебя за выстрел. Но…

Карамазов протянул руку, перехватил запястье мальчишки, вывернул, заставляя уронить пистолет.

— Но кроме простоты и ненависти нужна еще и свобода…

Ярослав рванулся. Ему казалось, что это было очень быстро и неожиданно. Он готовился к этому движению уже с минуту.

Карамазов встретил его одним-единственным коротким ударом, и Заров согнулся, вцепившись в живот. Боль оказалась чудовищной, раздирающей все тело, боль от небрежного движения профессионала, которым он не был.

Илья схватил его за волосы, подтягивая к себе. Прошипел:

— Остынь, писака!

Коленом — в пах. Даже не больно — нет больше места для боли. Заров упал, скорчился, увидел, как поднимается пистолет, освещается на миг зрачок дула, и пуля, ударившая в бедро, заставила его вытянуться, скользнуть по липкой, грязной, снежной каше.

— Ну как, удалось отбить пулю? — с любопытством спросил Илья.

— Я… не успел напрячься, — прошептал Заров.

Карамазов уже утратил к нему интерес. Вновь повернулся к Кириллу, растрепал ему волосы:

— Мальчик, ты старался…

Он ударил Кирилла в лицо, и тот вскрикнул, отброшенный к стене. Осел, прижимая ладони к разбитому носу.

— Это за тот пинок, у ограды, — сказал Илья. Поддел ногой валяющийся на земле пистолет, тот скользнул, исчезая среди мусора. — Визитер! А ты очень дисциплинированный.

Валяющийся в грязи Ярослав увидел, как мальчик медленно оторвался от стены. Посмотрел на Илью — ничего, ничего, кроме ненависти, не было во взгляде.