Осенние визиты

— Ты знаешь, подруга, — Илья подошел к ней, опустил руку на плечо, — похоже, три дня назад мне заказали убить пять пар Посланников…

Посланница Добра подняла голову.

— Только пять? — она нашла более мелкий повод для удивления, чем сам факт заказа. — Да, ты еще не проявился… Кто?

— Сама подумай. У кого хватило бы денег и связей?

— Визирь.

Карамазов кивнул, присел рядом со столиком.

— Если бы чуть раньше, — вздохнул он. — Совсем чуть-чуть! Я мог бы добиться встречи…

— Вряд ли.

— Приблизиться…

— Он узнал бы твое лицо. Почувствовал, что ты — один из нас.

— Такой шанс!

— Илья, — Мария взяла его за голову, потрясла — так хозяин ласкает дурашливую, но верную собаку. Карамазову такая нежность не понравилась. — Вся жизнь состоит из утраченных шансов, понимаешь? Поздно переживать!

— Все равно — жаль, — упрямо сказал Илья.

— Визирь сегодня встречается с Заровым, — Мария сложила руки на коленки, натянула короткое платьице подальше на ноги, замерла. Так она походила на прилежную и скромную старшеклассницу… играет, играет с ним… Карамазов сделал вид, что ему все равно. — Они будут обсуждать альянс. Постараются вдвоем с Шедченко убедить писателя в своей правоте. Непременно станут пить. Это тоже вполне приличный шанс!

— Знаю, — Илья почувствовал раздражение. Он сам хотел все это сказать, неужели Мария всерьез считает свои способности бОльшими, чем у него? — Но охрана на даче останется.

— Неужели ты не справишься? — казалось, женщина искренне удивилась. — С тобой наша общая Сила!

Карамазов помолчал. Конечно, не воинскую часть собрался штурмовать. Пять-шесть охранников, возможно — пара собак. Последнее — даже хуже.

— Кстати, там наверняка есть несколько обученных псин, — будто читая его мысли, заметила Мария.

— Ты так говоришь, словно это наше преимущество!

— Конечно. Я буду с тобой — по крайней мере, до внешней ограды. Животные чувствуют мою любовь. Они станут служить Добру.

— Веселенькая вещь — твоя Любовь, — прошептал Карамазов, глядя ей в глаза. — Очень действенная… но мне это нравится.

7

Скицын купил банку светлого «Холстена» и теперь мог ожидать Зарова с некоторым комфортом. Не самый лучший напиток в холодный осенний день, но Степан считал, что пиво хорошо при любой погоде.

Внешность его всегда внушала приезжим робкое доверие. У него трижды спрашивали дорогу, и он с удовольствием объяснял. Даже помог какой-то девушке найти церковь.

Заров, конечно же, опоздал. Это было его манерой, и Скицын уже подумывал о втором пиве, когда увидел писателя.

— Кирилл, ты помнишь свои стихи наизусть? — спросил Ярослав, когда они выбрались из метрополитена. Он остановился у ларька купить сигарет, а мальчишки терпеливо ждали.

— Некоторые, — Кирилл как-то сразу помрачнел. — Это такая месть, да?

— Нет. Прочитай что-нибудь, на дорожку.

Мальчик бледнел так стремительно, что Заров шагнул к нему, готовый подхватить. Но Кирилл лишь отступил, прислоняясь к стене, прошептал:

— Вам хочется знать, что же есть во мне?

— Да…

— Аркадий Львович… он тоже просил. Перед тем, как его убили…

— Меня не убьют, — по спине холодок прошел, но Ярослав заставил себя улыбнуться. — Я покрепче Визарда. Правда.

Кирилл смотрел на него испытующе и тоскливо. Визитер выступил вперед, заслоняя прототипа, и сердито сказал:

— Не будет он ничего читать!

Но Кирилл отстранил его.

— Я чуть-чуть. Ладно?

— Валяй, — Заров закурил. Всегда смешно смотреть, как дети читают свои стихи или рассказы. Им ведь кажется, что все слова — единственно правильные, что они принесли в мир что-то небывалое, новое. Свое. Дети — они глупые.

Для чего я? Ведь не зря?
Надо сделать очень много.
Ждет меня моя дорога,
И чернила, и моря,
Очень важные слова,
Маяки и повороты.
Не распахнуты ворота,
Не открыты острова.

Кирилл очень странно читал стихи. Неправильно. Словно просто говорил. Порой, на мгновение, у него появлялась интонация актера, наверное, кто-то искренне позаботился научить мальчика художественной декламации. Но через секунду он снова срывался… и продолжал говорить.

Не исписана тетрадь.
А вопрос живет в ответе:
Десять лет на белом свете!
Ладно. Надо начинать.

Заров смотрел на Кирилла, мял в руке окурок.

— Я это давно написал, — зачем-то уточнил мальчик.

— В десять лет?

— Угу. Я больше не пишу стихи. Уже год, наверное.

Ярослав улыбнулся.

— Ну и что? А я уже лет пять во сне не летаю. Но летал когда-то. Я точно помню.

Заров был не один. Рядом с ним шли два мальчика лет двенадцати, безупречно похожих друг на друга.

Скицын даже крякнул, представив себя некий московский съезд близнецов, для участия в котором Ярослав и приехал. Вместе с тщательно скрываемым собственным братом. Гениально. Прекрасное объяснение его работоспособности, например. Пишут вдвоем, а по издательствам ходит лишь Ярослав. Или нет, пишет один, а другой продает рукописи…