Читаем Осенние дали полностью

Попутно вспомнила она и то, что Андрей сперва не хотел отпускать ее на трассу. «Эгоист. О себе только заботится». Затем перебрала и другие его несправедливые поступки чуть ли не за все прошедшие годы. Однажды, когда она ночь промучилась с заболевшим Васяткой, муж, только что вернувшийся из командировки, заснул, не помог ей; она долго плакала. Давно обещал подарить золотые серьги с александритом, да так и не подарил. Раньше хвалил все, что бы она ни состряпала, целовал при этом ее пальчики, хотя иногда щи у нее были недоварены, котлеты пригорелые. Весной же вдруг объявил, что она всегда опаздывает с обедом, никогда не пожарит ему рыбы. (Она действительно не любила рыбу и редко ее покупала.) Реже стал Андрей делиться с ней и служебными замыслами, впечатлениями от командировок; разговоры все чаще ограничивались хозяйственными вопросами: выстирана ли рубашка, приходил ли мастер чинить холодильник? Стоило ж к ним в гости прийти инженерам, техникам из облдоротдела, как он оживлялся, становился речист, особенно интересен. Таким, говорят, его всегда знали и на работе. Варвару Михайловну так и подмывало отыскивать в муже все новые и новые недостатки.

Вообще весь дом показался Варваре Михайловне потускневшим, и она ходила по комнатам как чужая. Ее прямо обрадовало, когда Андрея вызвали в обком, и, боясь себе в этом признаться, она вскочила, прижалась к нему. После его ухода Варварой Михайловной овладело острое раскаяние, страх, ужас. Ах, как она несправедлива к нему! «Злючка, злючка. Придира. Чем виноват Андрюша? Такое огромное строительство на плечах! Вон как осунулся». Васятку она совсем забаловала, купила саблю, пичкала шоколадными «Мишками», мороженым, веселилась с ним в комнате смеха, исполняла все прихоти. И в то же время всячески оттягивала возвращение с прогулки домой, а в кабинете, увидев, что муж заснул на диване, будить не стала и, читая в постели Васятке сказки, боялась, как бы Андрей не проснулся. В понедельник, когда заехал Хвощин, чтобы захватить ее на трассу, она заторопилась и забыла на столике перед зеркалом заколки. Теперь это походило на бегство из дома.

Дежурный по лагерю ударил билом в рельс: перерыв на обед. Народ, бросая инструмент, повалил с насыпи; к Варваре Михайловне сразу подошел Молостов. Он побурел от загара, пропах солнцем, табаком; новая белая расшитая сорочка, распахнутая на сильной шее, особенно подчеркивала его мужскую свежесть, здоровье.

— Как съездилось? — спросил он, будто лаская ее руку долгим и осторожным пожатием.

Камынина тоже не могла удержать оживленной улыбки и, словно наказывая себя за это, холодно, с подчеркнутой сдержанностью поправила волосы.

— Спасибо, ничего.

— Дома все благополучно? Сынок здоров?

— За этот месяц так вырос!

Воскликнула она излишне радостно. Впрочем, вопрос касался самого дорогого — Васятки, чего же ей скрывать свои подлинные чувства?

— Небось обрадовался? Как же, любимая мама!

Молостов чутьем выбрал тему, наиболее приятную Варваре Михайловне. Он всячески избегал затрагивать то, что хоть отчасти бы коснулось ее семейной жизни. Однако, помня о долге приличия, через силу заставил себя спросить:

— Андрей Ильич тоже, надеюсь, здоров?

— Тоже. Мы, собственно, мало виделись, его сразу вызвали в обком. Так неудачно сложилось…

Она увидела, что Молостов жадно и вопросительно открыл рот, и ей стало гадко, совестно. О боже, что это она, зачем? Какой кошмар! Еще не хватало рассказать, как ходила с Васяткой в городской парк и ночевала врозь с мужем. Тем же чутьем влюбленного и Молостов понял: задел струнку, которую нельзя задевать, и, заволновавшись — что могло случиться между супругами? — тем не менее переменил тему:

— Чем думаете заняться вечером?

— Еще не решила, — проговорила Варвара Михайловна с искусственным равнодушием. — А вы?

— Сегодня провожу в лагере политбеседу. Придете? Она вновь вспомнила о намерении «поставить Молостова на место». Несколько раз она собиралась указать ему на бестактность его ухаживаний, и всякий раз это казалось ей неделикатным. Зато ведь можно самой держаться от него подальше? Она вполне в состоянии так сделать!

— Едва ли. Устала что-то.

— Ну, конечно, конечно, — тотчас согласился он. — С дороги.

— Отдыхать буду.

Перейти на страницу:

Похожие книги