Читаем Осенние дали полностью

Он встал с дивана, зажег электричество. На их супружеской кровати, выпростав из-под байкового одеяла загорелую руку, спала Варя, и ее тонкая шея, открытая, с остриженными волосами, как-то наивно и беспомощно выделялась на белой наволочке; рядом с ней разметался Васятка, совсем сползший с подушки. Он очень любил, когда ему с вечера читали. На полу валялась раскрытая книжка «Венгерские сказки»: видно, читали, да так и заснули оба. Значит, Варя ждала его? Почему же не разбудила?

Сперва Камынин хотел было перенести сынишку за стену в никелированную кроватку с веревочной сеткой. Затем раздумал и только накрыл одеялом. Варя, наверно, сильно устала, а завтра чуть свет должен заехать Горбачев и отвезти ее обратно на трассу. Андрей Ильич достал из шкафа свежую простыню, расстелил ее на клеенчатом диване и улегся один. На этот раз он очень долго не мог заснуть. Может, его любовь, ожидание передадутся Варе, она проснется и придет к нему? Ну же, ну!.. Луч месяца исчез с телефонного аппарата, за окном засерел рассвет, подали голоса воробьи под застрехой, заворковали голуби, липки запахли росой, а он все курил, ворочался: нехорошо у него было на сердце.

Вторично проснулся Андрей Ильич поздно — вялый, потный, разбитый. Горячее солнце било прямо в глаза, в воздухе скопилась знойная духота. В спальне никого не было, пустой оказалась и столовая. На письменном столе он нашел записку жены.

«Милый Андрюша, ты вчера спал сладко-сладко, и я не решилась разбудить. Не дождался? Эх, ты! Измучился с этой стройкой? Васятка попросил почитать сказки, и я взяла его к себе. Я хотела дать тебе лишний часок отдохнуть, да не заметила, как сама заснула. Вот нехорошо вышло. Да? Мне так хотелось побыть с тобой, дорогуля, выспаться на твоей руке. Значит, до следующей встречи? Но когда? А сегодня я тебя поцеловала, ты только сморщился, будто муха села. До свидания, славный мой, приезжай к нам на участок. Захвати когда-нибудь и сынишку, ладно?»

Камынин повертел в руках записку, против воли отметил одну грамматическую ошибку и хмуро стал натягивать сапоги. Неискренностью, лицемерием дохнуло на него от этих строк.

<p><strong>XIII</strong></p>

Вернувшись на Чашинский участок, Варвара Михайловна долго сидела в «медицинском» шалаше, безвольно опустив руки. Как и прежде, дел у нее оказалось меньше всех. Утром пришел плотник, который еще в субботу вечером пилой обрезал руку; перед обедом — тачечница: ей упавший камень ободрал голень. Варвара Михайловна сделала перевязку, очень довольная, что может помочь.

Хорошо бы вздремнуть — ночь она спала плохо, — да неудобно, когда все работают. Она отправилась на трассу, стала носить песок для «корыта» и здесь увидела Молостова. Он озабоченно шагал рядом с трактором, следя за тем, как струг профилирует земляное полотно. Молостов кивнул ей издали, вскоре его позвали мостовщики, тянувшие «версту» из бордюрных камней; вот он остановился среди женщин, присыпавших обочины, а затем она его совсем потеряла из виду.

И очень хорошо. В этот приезд на выходной в Моданск Варвара Михайловна с ужасом почувствовала, что избегает мужа, его прикосновений, поцелуев. Ведь вчера она торопилась домой с искренним желанием начать с Андрюшей прежнюю хорошую жизнь. Она твердо решила порвать «странные отношения» с Молостовым и словно бежала с трассы. Варвара Михайловна действительно хотела проникнуться интересами Андрея и через них сблизиться с ним еще больше; она теперь знала, как возводят насыпь, дробят камень, засыпают песком «корыто», наблюдала, как работает корчевальная машина, грейдер, каток, — начало неплохое. Но стоило ей увидеть мужа, услышать голос, как она словно одеревенела. Объяснила это Варвара Михайловна тем, что Андрей не встретил ее. Вечно так. За работу готов семью променять. Иногда по два дня не бреется, может при ней дома ходить в одних трусах. Как это понимать? Ясно: стал равнодушным, отяжелел.

Перейти на страницу:

Похожие книги