Осенняя любовь. Уютные истории

Я обернулась. Парень вытащил из уха наушник и смотрел на Классного Вадима.

– Перед тобой – раскрытый учебник. Дочитай за Елесина. Любовная лирика… Ты, Роберт, влюблен?

– Какая вам разница, Вадим Антонович? – не очень вежливо отозвался Роб.

– Прости, – смутился преподаватель. – Это я после откровений Клима Елесина.

Ребята опять рассмеялись.

– Откуда читать-то? – поинтересовался Роберт.

– «Вечер осенний был душен…»

Вечер осенний был душен и ал,
Муж мой, вернувшись, спокойно сказал:
«Знаешь, с охоты его принесли,
Тело у старого дуба нашли».

Я вновь оглянулась. Роберт сидел, склонив темно-русую голову над раскрытым учебником. Читал он не так громко и выразительно, как Елесин (и слава богу!), но в классе почему-то все сразу с почтением притихли. Чуть хрипловатым голосом Роб продолжал:

«Жаль королеву. Такой молодой!..
За ночь одну она стала седой».
Трубку свою на камине нашел
И на работу ночную ушел.

Когда я отвернулась, Вика прошептала мне на ухо:

– Ты его сильно любишь, да?

– Что? – удивилась я. – Ты о чем?

– Так смотришь на него… – улыбнулась Викуля.

– Как? – смутилась я. – Обычно смотрю…

– Сильно любишь, да! – в подтверждение своих слов закивала Вика.

Я рассерженно уставилась в окно, продолжая слушать негромкий убаюкивающий голос Кайзера:

Дочку мою я сейчас разбужу,
В серые глазки ее погляжу.
А за окном шелестят тополя:
«Нет на земле твоего короля…»

В классе воцарилась тишина. Словно все прониклись к безысходной боли и горю лирической героини, навсегда потерявшей любимого человека. Даже вернувшийся Елесин неуверенно топтался в дверном проеме.

– Впечатляет! – пробормотал Клим. – Только что ж, муженек ее даже не подозревал, что жена того… шуры-муры с королем-то?

– Это мы сейчас и обсудим, – отозвался Классный Вадим. – Клим, садись на место. Спасибо, Роберт.

– А дочь, получается, от короля? – не унимался Елесин, направляясь к последней парте.

Я продолжала рассматривать в окне снег, налипший на уличный фонарь. Как люди влюбляются? Сразу или постепенно? Кажется, я и не заметила, как это вновь со мной произошло. Любовь, подобно приближающемуся Новому году, несется на меня страшной белой лавиной. А я, несмотря на прошлые неудачи, даже не пытаюсь сопротивляться, надеясь, что теперь все может быть по-другому. Да и что стараться, когда все тщетно. Я напугана, я в панике, но зачем мне бороться со стихией – настоящими чувствами, снежным девятым валом? Остается только это принять.

Посмотрела в конец класса и встретилась с внимательным взглядом Роберта. Кайзер послал воздушный поцелуй. Изобразив негодование, сразу отвернулась… Чтобы скрыть улыбку.

Я не могу спастись. Да и не хочу.

27 декабря 20…7 (поздний вечер, дополнено)

Мама вернулась с работы и тут же загремела стаканами в баре. Поэтому я и не люблю канун праздников. В доме слишком напряженно и нервно.

Я осторожно заглянула на кухню. Родительница сидела за стойкой с бокалом виски в руке.

– Сложный день? – негромко спросила я.

– Мне бы не хотелось об этом говорить, извини, – сухо откликнулась она.

Я пожала плечами и пошла по темному коридору в прихожую, где Мария Архиповна собиралась домой.

– Вы лампу-то включите, – посоветовала я. – Чего в темноте…

Тетя Маша замешкалась.

– Да все уже… Готова. Что мама сказала? – спросила шепотом Мария Архиповна.

– Пьет сидит, – ответила я. – Ничего не говорит. Наверное, на работе запарилась с отчетами. Как обычно.

– Значит, вы ничего не обсудили? – расстроенно произнесла женщина.

– Что? Вы что-то знаете? – насторожилась я.

– Не имею права вмешиваться в ваши отношения… – Мария Архиповна звякнула ключами.

– Да у нас и нет никаких отношений, – заявила я. – А у мамы – серьезные проблемы на работе? Что-то со здоровьем?

Странно, но в своем голосе я уловила нотки настоящей паники.

– Нет-нет, Даша, ничего подобного! – запротестовала тетя Маша.

– Мария Архиповна, вы еще здесь? – раздалось из кухни.

– Уже ухожу! – выкрикнула женщина и обратилась ко мне: – До завтра, Дарья. Спокойной ночи!

– Спокойной… – растерянно отозвалась я.

Проходя мимо кухни, краем глаза заметила, как мать, ссутулившись, сидела за столом. Залпом выпила остатки виски со льдом и закрыла лицо ладонями. Я побрела в свою комнату. Что ж, не хочет делиться – не надо. Главная заповедь нашей семьи: не навязывайся.

29 декабря 20…7

С Витой мы встретились у здания, где находился выставочный зал. Рыжая немного опоздала. Пока ждала одноклассницу, мороз уже успел изрядно пощипать щеки и нос.

– Прости! – подбежала ко мне Вита: под ее сапогами громко поскрипывал снег. – Пришлось задержаться, мама дома скандал устроила… из-за ерунды.

Девчонка закатила глаза. Я, вспомнив мать Виты, напряглась.

– Знакомая история. Мы с моей тоже часто ссоримся.