Осенняя любовь. Уютные истории

– Я нечаянно услышала, что ты на Моне собиралась…

– Собиралась, – эхом откликнулась я.

Самое точное слово. Скорее, прособиралась.

– Билетов уже нет, – «обрадовала» Вита.

– Серьезно? – разочаровалась я. – Дотянула…

Нужно было сразу одной идти, а не искать компанию.

– Но у меня есть лишний! – сообщила рыжая.

– Правда? – просияла и сразу встретилась с нахмуренным взглядом Викули, которая наблюдала за нами с последней парты. До этого момента она о чем-то щебетала с Климом и Робертом. – Ох, извини, не могу…

Вита проследила за моим взглядом.

– Боишься не получить одобрения подружки? – хмыкнула она.

– Ерунда! – резко сказала я. – Не нужны мне никакие одобрения.

Вру, конечно. Нужны. Но Вика – мой друг, Вита – ее враг. Хотя поссорились они из-за дурости, конечно. Это я Елесина имею в виду.

Муки выбора. С одной стороны, так хочется на выставку попасть, а с другой… Ужасно, когда Викуля на тебя дуется несколько дней.

– Можешь поговорить с Викой, – сказала рыжая, заметив мои сомнения.

Хотя из ее уст это прозвучало немного насмешливо, вроде: «Попросить разрешения у хозяйки».

– Ладно, – кивнула я. – Спасибо за приглашение.

Вита тепло мне улыбнулась и направилась к своей парте. А я подумала, что новенькая – второй после Кайзера человек, который вызывает во мне сплошные противоречия. За те несколько месяцев, что Вита учится в нашем классе, я так и не смогла понять, что она из себя представляет. То кажется самой доброй и понимающей на свете, то вызывает жалость, то дает понять, что ей палец в рот не клади… Черт возьми, кто она такая?

– Что от тебя рыжуха хотела? – подлетела ко мне Вика. – Про меня что-то плохое говорила, да?

– Нет же, Викуль, угомонись, – поморщилась я. – Вита услышала, что я собираюсь на Моне.

– А дура постоянно уши греет! – перебила меня Вика. – Ой, прости. Продолжай!

– Она сказала, что билетов на выставку не достать, но у нее есть лишний…

– Для тебя? – решила уточнить Викуля.

– Для Елесина твоего ненаглядного! – рассердилась я. – Ну конечно, для меня!

– Что ж, иди… С Витой, значит… вдвоем…

Викуля попыталась изобразить безразличие, но, если честно, получилось у нее – хуже некуда.

– Ты не против? – удивилась я.

Ну и великодушие.

– Не против, – заявила Викуля. – Ты хотела посмотреть на своего экспрессиониста…

– Импрессиониста, – машинально поправила я.

– Вот-вот! А я отказалась с тобой идти.

– Кстати, да, – вклинилась я.

– Но если она начнет болтать про меня или Клима!..

– Я ее застрелю на месте, – пообещала я. – Ты ведь этого хочешь?

– Что-что?

– Шучу, – усмехнулась я. – Вряд ли она затронет личные темы.

Викуля воровато огляделась и прошептала:

– Она и не такие темы затрагивает… А ты не слишком ей доверяйся и не откровенничай. Вита – тонкий психолог… Как я попалась на ее удочку?

– Викуль, ты меня пугаешь, – призналась я.

– Сама себя пугаю! – отозвалась та. – Но я тебя предупредила.

Я отыскала глазами новенькую. Вита весело болтала с Леной Потаповой и поливала цветы. Луч зимнего яркого солнца играл в ее огненно-рыжих волосах. А улыбка была доброжелательной и искренней.

Викуля опять нагнетает. И разве может быть плохим человек, любящий картины Клода Моне?

27 декабря 20…7

«А. А. Ахматова. Жизнь и творчество. Любовная лирика» – было выведено красивым ровным почерком на доске.

– Кто готов к выразительному чтению? – спросил Классный Вадим.

– Чур, не я! – отозвался Елесин.

В классе раздались смешки.

– С тебя, голубчик, и начнем, – вздохнул преподаватель. – Тем более, в декабре столько пропусков… Где гуляем-то, Клим?

– Влюбился, Вадим Антонович! – довольным голосом отозвался Елесин.

Я посмотрела на раскрасневшуюся Викулю. Пару раз они с Климом действительно прогуливали литературу, решив вместо урока отправиться в кино на утренний сеанс.

– Тогда тебе сам бог велел читать любовную лирику, – усмехнулся Классный Вадим. – Давай, Клим, начинай.

Елесин откашлялся.

– «Слава! Тебе! – загремел он на весь класс, и на задних партах снова засмеялись. – Безы-ы-ы-сходная боль! Умер! Вче-ера-а! Сероглазый! Король!»[5]

Елесин замолчал, а потом, вчитавшись, разочарованно произнес:

– А ведь тут от бабского лица повествование.

– Бабское лицо! – заржал кто-то сзади.

– Киньте в него ластиком, пожалуйста! – посоветовал девичий голос со второго ряда.

– Могу швырнуть хрестоматией! – сразу нашелся кто-то услужливый.

– Клим! – поморщился Вадим Антонович. – Во-первых, повествование от лица лирической героини… А во-вторых… Можно! Узнать! Почему! Ты! Так! Читаешь!

– Ну с выражением же… – оскорбился Клим. – Громко. Чтобы все услышали!

– Мы! Все! Те-е-бя-я! Прекрасно! Услы-ы-ша-а-ли! – отозвалась Лена Потапова.

Класс снова грохнул от смеха.

– Если! Вам! Так не нравится! – продолжил Клим. – То… Можно! Мне! Выйти! В туа…

– Ступай, Елесин, ступай! – поторопил одноклассника Вадим Антонович. – Опять ты мне урок срываешь.

Когда Клим под общее гудение покинул кабинет, учитель постучал ручкой по столу.

– Ладно, милые мои, успокоились. А ты, Кайзер, ты не принимаешь участие во всеобщем веселье…

– Что? – донесся с задней парты голос Роберта.