Осажденная крепость

Цумбайшпиль пожелал, чтобы названая племянница сыграла на фортепьяно, к нему присоединились остальные. Пока звучала музыка, Хунцзянь, не слушая ее, пытался вспомнить, где он встречал название той книги, но не мог. Но вот барышня кончила играть, а Хунцзянь первый закричал «бис», как бы реабилитируя себя за насмешливую улыбку. Вскоре после этого он откланялся. Когда рикша провез его половину пути, он наконец вспомнил… Картина прошлого возникла в его памяти неожиданно: как опоздавший на урок шалун — стоило учителю отвернуться к доске, и он уже проскочил за свою парту. Это было во время его короткого пребывания в Ливерпуле. Он простудился и пошел в аптеку за лекарством. Фармацевт — евроазиатский метис — с таинственным видом спросил Хунцзяня, не хочет ли он приобрести вот эту бутылочку. На этикетке значилось: «Корень Адама и Евы. Чудесный любовный напиток для мужчин и женщин». Хунцзянь посмотрел на пузырек с недоверием и сказал: «Нет уж, оставьте это для себя». Запомнилось, что под названием снадобья была еще строка: «Этот эликсир поможет вам вернуть или удержать мужа, жену или возлюбленную». Это очень напоминало название книги барышни Чжан. Конечно, такие книги читают наивные девушки, мечтающие просто выйти замуж, а вовсе не те, что прибегают к «любовным эликсирам». Но отношение к проблемам любви и брака у последних, пожалуй, более трезвое и деловое. Для женщины замужество — профессия; не иметь мужа — значит быть безработной, поэтому нужно цепко держаться за эту чашку риса. Хм, но я лучше буду стаканом чая, чтобы женщина могла освежиться, рюмкой вина, чтобы она опьянела, или чашкой кофе, чтобы она взбодрилась. Я не хочу, чтобы прочитавшая ту книгу девушка смотрела на меня, как на чашку риса! Пусть лучше она презирает меня, считает бездельником. Мисс Нита, нам с вами не суждено делить трапезу, пусть вас любит более удачливый человек. Тут Хунцзянь рассмеялся и помахал рукой месяцу, прощаясь с ним, как с барышней Чжан. Рикша решил, что седок пьян, и попросил его сидеть спокойно, а то трудно тащить коляску. Когда все гости ушли, госпожа Чжан сказала:

— Этот Фан не подходит. Очень уж любит деньги, я это сразу выявила. Как он испугался, что мы не отдадим ему долга! Правда, смешно?

— Все-таки немецкий товар всегда хуже американского, — сказал глава семьи. — Тоже мне доктор! Учился в Англии, а половину из того, что я сказал по-английски, не понял. После мировой войны Германия отстала. Автомобили, самолеты, фотокамеры, пишущие машинки — во всем Америка впереди. Нет, эти европейские выученики мне не нравятся.

— Нита, а тебе понравился господин Фан?

Девушка не могла простить Фану улыбки, с которой он рассматривал ее книгу, и сказала без колебаний:

— Он противный! Посмотрите только, как он ест. Непохоже даже, что жил за границей. Макает хлеб в бульон, а курицу ест руками, без ножа и вилки. Я сама видела! И это называется воспитанность? Мисс Прим, которая преподает у нас в школе, наверняка назвала бы его piggy-wiggy[53].

Нита не стала женой Хунцзяня. К концу следующего года ее родители привели в дом покладистого зятя. Когда японцы капитулировали[54], она была уже молодой светской дамой. Господин Чжан, который перед этим изо всех сил заискивал перед японцами и состоял в «Городской ассоциации борьбы против Англии и Америки», тут же помчался в лагерь, где находились интернированные японцами английские и американские граждане, навестить своих бывших хозяев. Нита поехала вместе с отцом. Когда к Шанхаю подошел американский корабль, окончившие миссионерские школы барышни и дамочки организовали хор и преподнесли богатырям-союзникам цветы. И здесь без Ниты не обошлось. А в той самой обставленной по-европейски гостиной, где осрамился Фан и где с таким почетом принимали японских жандармов, господин Чжан устроил банкет для американских матросов. Его дочь пригласила несколько своих замужних и незамужних подруг. Вечер удался, гости веселились вовсю и осушили не одну дюжину бутылок. А потом началось то, что американцы называют «вечеринкой в обнимку». Барышни и дамочки чувствовали себя наверху блаженства, когда их целовали представители союзной армии, и, кажется, готовы были сделать на щеках наколки в виде звездно-полосатого флага. С того дня муж Ниты всякий раз робел, целуя ее, словно бы проникал на американскую территорию без заграничного паспорта и визы госдепартамента. Но когда однажды супруги из-за чего-то повздорили, нежная Нита при мощной родительской поддержке так съездила мужа по физиономии, что у него из глаз посыпались звезды, а на щеке осталось четыре полосы. Так и он, можно сказать, уравнялся с нею в правах, стал «звездно-полосатым».