Читаем Осада Азова полностью

– Высочайший, великолепнейший, всех султанов сильнейший… я не боюсь твоих угроз. Служил я тебе со всей совестью, – сказал верховный визирь. – Она чиста, как утренняя роса, как первый луч солнца. Я не боюсь тебя, сильный и гордый завоеватель. Напрасно ты позоришь перед всеми мою старую голову… Я недостоин твоих оскорблений. Будь милостив к рабу своему. Магомет предупредил, что «гордых и высокомерных не любит господь»! К чему твой гнев и угрозы? Секи ятаганом голову – мне легче будет… Зачем торопливость?.. Сегодня день твоей славы. Победителю в такое время можно и должно послушать справедливые речи, хотя бы они ему были и неприятны.

В тронном зале были поражены его словами.

«Неужели старому паше надоело носить голову на плечах? Разве такие изречения могут охладить пыл и гнев молодого султана?»

Но султан сказал:

– Мой гнев не расплавит железа. Он не может остановить движения вселенной. Но я допытаюсь…

– Повелевай! – указал визирь.

– Открой мне все, о чем ты думаешь…

– Кизи-султане писала тебе в Багдад, чтобы ты был осторожен с чужестранками?

– Писала, – сказал султан, насторожившись. – Я был осторожен. В Багдаде я велел казнить прекрасную Айше – благоухающий цветок из цветника жизни. Она была как роза. Ее стан был тонок и гибок. Голос певуч и нежен. А в черных лучистых глазах был океан любви и счастья. Она была лазутчицей… И я казнил ее.

– А как же ты поступишь со своей возлюбленной Уджан?! – спросил верховный визирь, прищурив глаз и потирая руки. – Разве твоя матушка Кизи-султане не успела еще сообщить тебе, что эта змея с кошачьими глазами, с ковыльными волосами, которую, что лепесток, лелеяли и сохраняли в гареме, задумала такое… пророк в гробу перевернулся бы! Мы празднуем издалека твою победу, пьем вино и веселимся, а она, зеленая гадюка, с помощью армянки Лютры из твоего же гарема, тем временем подговорила стражу, перепоила всех, зажгла семь факелов, обозначающих число холмов Стамбула, и двинулась к главному арсеналу, чтобы взорвать запасы пороха…

– Этого не может быть! – вскричал султан. – Что слышу я! Гюзель Уджан! Моя прекрасная Уджан! Ты лжец! Ты сатана! Ты смеешься надо мной, – захлебываясь от раздражения, говорил султан. – Сколько ты, старый осел, хочешь за эту ложь?

– За эту ложь я хочу отдать свою голову, – сказал верховный визирь, – если это окажется ложью…

– Подожди, подожди! – сказал султан тише. – Я поступлю с тобой так, как будет угодно аллаху.

– Поступай со мной как хочешь, но прежде спроси у всех, правду ли я сказал?

Султан повернулся в зал, потребовал грозно:

– Поклянитесь мне семью башнями и трижды святым именем аллаха, что все это так!

В знак согласия все стали клятвенно кивать головами.

Султан вихрем сорвался с места, оставив на троне корону, хлопнул дверью так, словно громом ударило, и бросился в гарем.

Высокий евнух в длинном одеянии, с птичьим носом, с едва заметными зрачками мутных глаз, открыл крепкие двери.

Султан вбежал и остановился, ища злыми, огненными глазами ту, ради которой пришел сюда.

Женщины затаились, почувствовав недоброе.

– Уджан! Поди сюда! – сказал он задыхаясь.

Подошла тонкая Уджан. Глаза ее нежно светились. Волосы цвета ковыля спускались на смуглые плечи. Она была в зеленом халате, подвязанном красной шелковой лентой. Сандалии из сафьяна были едва видны.

Верховный визирь сказал неправду, что она зеленая гадюка, что она змея, что у нее глаза кошачьи… Нет, Уджан была совсем не такой. Она была хороша и свежа как роза.

– Где Лютра, армянская княжна? – спросил султан.

– Ее вчера казнили, – тихо ответила Уджан, опуская лучистые глаза.

– Верно ли, – грозно спросил султан, – что ты, Уджан, ушла из гарема, обманув евнухов?

Уджан сказала:

– Верно, мой повелитель.

– Верно ли, что ты с княжной Лютрой подговорила стражу дворца?

– Верно, мой повелитель.

– Верно ли, что ты с Лютрой пошла к пороховым складам арсенала с семью большими факелами?

– Верно, мой повелитель…

– Какая же цель толкнула тебя на такое злодейство?

Тут она гордо подняла голову и сказала:

– Я персиянка! Мне душно в твоей стране, в твоем гареме.

Султан покачнулся, но высокий евнух поддержал его.

– Честь моя во имя моей страны требовала сделать это, – сказала она.

– Змея! – закричал султан, вытаращив глаза, налившиеся кровью, и отшвырнул ее, словно пушинку, в глубь просторной комнаты. Сжав кулаки, Амурат хотел было наброситься на нее и тут же прирезать кинжалом, но раздумал. Такой смерти ей будет мало! Он умертвит ее по древнему обычаю. На то ведь есть особая статья закона… Есть особое окно…

– Палач! Эй, вислоухий евнух! Зови Джафара!

На пороге остановился огромный человек в черных коротких штанах и в красной рубахе с рукавами по локоть, с подобострастной улыбкой на широком, скуластом лице. То был палач Джафар.

– Турция, – сказал султан, – никогда не станет мириться с коварными преступниками. Неси, Джафар, мешок!

Принесли узкий кожаный мешок, сшитый из козьих шкур.

Султан повелительно указал рукой. Джафар поднял с ковра Уджан и сунул ее, юную и легкую, в мешок, который он придерживал другой рукой.

– Черную кошку!

Перейти на страницу:

Похожие книги