Оружие без предохранителя

Его противник не был на стороне ГРУ. С большой вероятностью не был и врагом военной разведки. Может быть, конкурент? Удобный конкурент или удобный противник – не все ли равно? Его имя никогда не всплывет с приставкой «секретный агент ГРУ». В «Аквариуме» научились защищаться от подобного рода проблем. Первое, что ты слышишь перед тем, как ознакомиться с заданием: «Провалишь дело – мы о тебе забудем». Он знал случаи (точнее, ему говорили об этом), когда с агентом встречался его куратор и в лучшем случае качал головой: «Мы предупреждали тебя». Это была жестокая, но честная игра. По сути дела у секретного агента три противника. Третий – он сам.

Михей ломал спички и бросал их под ноги, совсем как шпион в фильме «Акваланги на дне». Он находился в возбужденном состоянии. Не мог не нервничать. Он не был роботом и даже биороботом. Он нервничал манерно, подчеркивая раздражение, заводя себя еще больше. Но лишь для того, чтобы обезболить этот момент и остыть. А в ходе этого процесса поискать выход или хотя бы намек на выход из тупика.

Михей выщелкнул большим пальцем крышку телефона и ткнул в клавишу быстрого набора. Мгновение, а он за этот ничтожный отрезок времени представил невероятное: его исходящий перебивает входящий звонок, дорогой ему голос подрагивает (он замечает это, хотя Дикарка успевает назвать только его имя): «Михей...»

«Да, я знаю. Тебе подложили оружие, шмотки твои разбросали по комнате».

«Откуда ты знаешь?»

«Уходи! Срочно уходи из дома!»

Эти слова он говорит спокойно, потом повторяет их с нажимом, укрощая кончиком пальца нервный тик.

«Уходи! Встречаемся на запасном аэродроме».

Только он и она знали, где находится это место.

Ему незачем было представлять квартиру Дикарки – достаточно оглянуться у себя дома. У нее точно такая же малометражка, но двумя кварталами дальше.

– Михей, это ты? Что случилось?

У него на душе отлегло, когда он услышал голос Тамиры. Она спрашивала, что случилось с ним, значит, с ней все в порядке. Михей не успел удивиться этой странноватой логике. Но обязан был спросить:

– С тобой-то все в норме?

Собственно, он отвечал на ее обеспокоенность. «С тобой-то...» Значит, у него проблема.

Пауза. Вопрос Тамиры:

– Я могу помочь?

– Да. Наверное. Но ничего не предпринимай. Просто посмотри, кто будет меня брать. Через десять минут я выйду из дома.

– Да ты действительно в дерьме, брат...

Сволочь, выругался Михей. Два года тому назад, когда они расстались окончательно и бесповоротно, она впервые назвала его братом, как бы подводя черту под отношениями между ними, поставив их на новый уровень.

– Как тебя угораздило, Михей?

Он не мог видеть, что делает сейчас Тамира. Но по ее слегка сдавленному голосу понял вдруг, что она, прижимая трубку плечом, надевает обувь, может быть, или джинсы. Она торопится.

* * *

Тамира, действительно придерживая трубку плечом, подошла к платяному шкафу, который занимал значительную часть комнаты, достала с полки коробку из-под туфель. Отбросив крышку, задержала взгляд на пистолете. Это была так называемая «полицейская версия пистолета Ярыгина «викинг» с обязательными свойствами немедленного открытия огня, то есть без выключения предохранителя вручную, и с полезной функцией «безопасного спуска курка с боевого на предохранительный взвод» (реализовалась она при отжиме работающего рычага в верхнее положение, после чего рычаг автоматически ставился в положение «огонь»). У него была пластиковая рамка, и он был легче предыдущей версии.

* * *

Михей скоро пожалел о своем звонке Дикарке. Скоро, когда закрыл крышку телефона, обрывая разговор. Тамира ничем не поможет. Ну выполнит его просьбу и отметит, кто взял его, одного или двух – детально срисует. Запомнит. Что из этого?.. Просто в нем сработал механизм братства, что ли. Он давал Тамире возможность попрощаться с ним, и она поступила бы так же, был уверен он. И все же, кроме этого, в нем еще теплилась какая-то надежда.

Он поздно пожалел о том, что детально не отработал отход из дома – чердаком или подвалом, а может быть, даже через соседскую квартиру, только в общих чертах. Он бы призадумался об этом, если бы чувствовал связь со своими хозяевами или работодателями, что не суть важно. Но у него были свои ассоциации по этому вопросу. Он словно отсидел срок и, выйдя на свободу, завязал с прошлым. У него другая жизнь, новые мироощущения и радости. Он только-только познавал этот мир, который открылся ему сразу за воротами «Инкубатора».