Оружейник

— Только этого не хватало, — устало вздохнул Свен, — кто-нибудь, Костореза позовите, пусть займется… пациенткой. И… Ковбоя, а ты чего такой перекошенный?

— Лошадей жалко, — Ковбой погладил вороного по шее и с явным сожалением отпустил повод. Конь, впрочем, уходить не стал, а опустил голову, принюхиваясь к чему-то в заднем кармане своего кратковременного хозяина.

— Хорошие лошади…

— Ну начинается… ты ковбой или цыган?

— Пара лошадей нам бы в этих горах пригодилась…

Технически пара лошадей в грузовой отсек вполне влезала. Мы в нем однажды даже корову перевозили… та ещё вышла история.

— К тому же, — вставил Марко, — герильерос бы лошадей точно забрали. А если отогнать их подальше в горы, то и концов никто не найдет.

— Да вы рехнулись…

Глава 12

В бинокль городок выглядел на удивление аккуратным. Такое больше ждешь увидеть где-нибудь в Дании, Баварии… еще Швейцарии. А вот южнее — редко. Может, жителям более теплых мест некогда возиться с покраской заборов и прочим наведением красоты. Или они просто более беззаботные… не знаю. Но этот городок вполне бы вписался среди лесов и холмов примерно так на тысячу километров северо-восточней. Хотя стиль архитектуры, конечно, местами совсем иной — мавританский или как там называются галереи с арками? Ну и церковь явно другая.

Тут в поле зрения снова оказался Ковбой. С момента въезда в город его закрывали дома, а сейчас он выехал на площадь, осмотрелся… кажется, перекинулся парой слов с кем-то невидимым, под стеной… спрыгнул на землю, привязал вороного, сунул голову в фонтан и принялся смывать пот и пыль. Нехитрое вроде занятие, но Ковбой в него вложил весь свой актерский талант — фыркал, мотал башкой, брызгался во все стороны… в общем, смотреть на это со стороны было тяжело. Хоть я и лежал в тени, но вспотеть успел. Да и голову мыл последний раз еще в парижском отеле… все-то три дня назад? Вот она, относительность в действии. Кажется, что Париж с утренним кофе и круассанами был давным-давно. А на самом деле просто в эти считанные дни уйма событий впрессовалась.

Наш геройский разведчик тем временем снова скрылся за обрезом крыши. Я отложил бинокль в сторону и взял винтовку, аккуратно пристроив ложе на валик из куртки. Вряд ли Ковбоя начнут прямо вот сейчас убивать, но стоило еще раз прикинуть — что и как будет получаться, если работать все же придется.

Получалось не очень весело. Сейчас от моей позиции до площади было метров семьсот. Слишком далеко, даже с учетом превышения. И даже для новой швейцарской винтовки, неисповедимыми, — как любит ввернуть в таких случаях Князь, — путями откочевавшей с заводского испытательного стрельбища в Берне на склад к Штейну, вместе с кипой стрелковых карточек. Если верить им, заводской испытатель из неё спокойно попадал за километр. В принципе, я верил. На привычной местности, где настрелян далеко не первый ящик патронов и влияние каждой паршивой кочки на ветер можно представить с закрытыми глазами — почему бы и нет. У меня такое тоже могло бы получится в паре с Котом. Француз был довольно хреновым стрелком, предпочитая ближний бой, но вот поправки на ветер угадывал фантастически. Все же кровь — не водица… в смысле, сам-то Кот воду любил примерно как его тотемное животное, но когда из века в век из рыбацкой деревушки под Марселем мужчины большую часть жизни проводят в море, умение по тучке на горизонте предсказывать погоду на неделю будет уже врожденное. Но Кот сейчас валяется на койке в немецкой клинике. А у скучающего рядом Леви, конечно, глаза молодые, но вот опыта…

Впрочем, это все не имеющая отношения к делу лирика. Если Ковбоя зажмут в самом городишке, я ему все равно особо ничем не помогу. А прикрыть отход — до крайних домов триста-четыреста метров, здесь мне и "мигнона" хватит. Мастер хоть и ворчал, что Адольф Фуррер десять лет чертил винтовку, максимально неподходящую для установки оптики, но все сумел закрепить трубу от Карла Калеса на две точки. Равно как и предусмотрел защиту прицела от вылетающей гильзы. Заряжание, правда, теперь лишь по одному патрону, но для тех, кто любит пулеметить, пулеметы придуманы…

Тут из-за дома у въезда в город вышел человек, шагнув из тени прямо в прицел. Я на рефлексах "перечеркнул" его сеткой и даже начал выбирать свободный ход спуска, прежде чем опомнился. На всякий случай даже убрал руку от скобы. Выстрел был бы отличный, чистый… а этот пожилой крестьянин, в пропотевшей рубашке, с мотыгой на плече, наверняка даже и подумать не мог, что кто-то в рощице на склоне горы только что решал: жить ему или умереть.

Интересно, кстати, куда он собрался? Большинство местных спустилось к своим полям и садам еще на рассвете, а сейчас уже и до сиесты недалеко.

— Проследи-ка за этим знойным мачо… — велел я Леви. Тот не отозвался и я, не дождавшись ответа, уточнил: — мужчина лет сорока, только что вышел из города, спускается в долину.

— Уже смотрю, — не отрываясь от бинокля, сообщил Минц.

— Отлично. И, на будущее, Леви… сигнализируй как-то, что ты услышал приказ и начал его выполнять.

— Принято, сэр. Разрешите задать вопрос?