Оружейник

— Давайте я суммирую, так сказать, вашу историю, мисс Уолш.

— Просто Кейт.

— …мисс Кейт Уолш. Вы с отличием окончили курсы при монастыре Сестер Милосердия и теперь желаете попасть в Испанию, чтобы на практике узнать, чего стоят полученные вами знания.

— Все так…

Уверен, Косторез сейчас представлялся девушке эдаким дистиллированным образчиком женоненавистника. Хотя на самом деле, будь на её месте мужчина, наш доктор его морально стер в мелкую пыль. Потому как искренне считает: допускать врача ковыряться в тушке можно лишь после нескольких — желательно не меньше пяти, а лучше бы все восемь — лет учебы, учебы и еще раз учебы. А всякие скороспелые курсистки достойны лишь менять горшки под лежачими больными.

— В таком случае я позволю себе задать один уточняющий вопрос. Мисс Уолш, вы коммунистка или, — доктор сделал вид, что вспоминает нужное слово, — комсомолка? Конечно, Испания находится под эмбарго Лиги Наций, но для обычной медсестры не составит особой сложности попасть туда по линии Красного Креста. Но тогда вашими пациентами в лучшем случае станут мирные жители, а более вероятно — солдаты правительственных войск. Вы же мечтаете попасть к повстанцам, на передовую борьбы с мировым злом….

— Что… — теперь настала очередь Кейт вспоминать нужные слова, — какое это имеет значение? Это что, допрос?!

Возмущение в её голосе было настолько искренним и пылким, что я не смог сдержать смех. И не только я — точно хихикнули Леви, Питер и один из французов, а большая часть остальных точно заулыбалась. Но затем все почему-то уставились именно на меня.

— Это совершенно точно не допрос, мисс Кейт…

Не знаю с чего меня так понесло. Или нет, знаю — с той фляжки Лиама, которую он пустил по кругу в процессе доставки пораненого героя на борт "Доброй тети". А ирландский потин — он ведь не только согревает…

— Допрос, это когда человека не просто сажают на стул, а тщательно привязывают. А затем начинают бить. Можно руками — некоторым доставляет удовольствие чувствовать, как допрашиваемый превращается в кровавое месиво. Большинство предпочитает использовать различные предметы, желательно такие, которые потом не сложно будет отмыть…

Сейчас округ меня уже никто не смеялся, даже не улыбались. Но я все равно продолжал.

— При правильном допросе долго бить не будут. Неэффективно, человек может слишком быстро потерять сознание или даже умереть, так и не успев ничего рассказать. Обычно побои это так, разминка, разогрев… а заодно и способ дать понять допрашиваемому, что церемониться с ним здесь никто не планирует. А дальше уже начинается настоящий допрос и тут уже все зависит от квалификации следователя. Ну и от его фантазии, конечно же. К примеру… эй, мисс Кейт, что-то вы совсем побледнели! Неужели вас этому не учили в вашей партячейке?! А должны были… бы.

И снова почему-то никто не засмеялся. Такая вот коварная штука этот потин. Тебе смешно, а остальным — нет.

— Может хватит уже время зря тратить? — вмешался в разговор старший из французов. Нам он представился как Жорж Боннель, а Мика Голдберг назвал его Шоффаром. В данном случае словам Голдберга я верил больше. У нас же на "Доброй тете" Марко после первого знакомства назвал его "гориллой", очень подходящая кличка, хотя Косторез и ворчал, что руки для колен — еще не повод и вообще сравнение подобного индивидуума с гориллой, это необоснованное оскорбление для высших приматов.

— Мы и так потеряли день, полк… Буше будет крайне недоволен вашей задержкой. А вы тут развлекаетесь задушевными беседами со всякими… красными сестричками.

Очень, очень зря он вылез. Не распахни пасть так не вовремя и, я уверен, Свен и сам бы указал этой мисс Уолш на трап. А теперь…

— Если господин Буше будет чем-то недоволен, — тон у нашего скандинава был градусов на пять ниже точки замерзания, прямо как зимний ветер на его родине, — он всегда сможет высказать его лично мне. Однако я не припоминаю, чтобы в нашем договоре присутствовала надбавка за срочность. Скорее наоборот, у меня сложилось впечатление, что ваш начальник вовсе не требует выполнить заказ как можно скорее. Это раз. Два — я капитан этого воздушного корабля и решение о том, кто будет находиться на его борту, а кто покинет, принимаю сам, единолично.

Вскочив Боннель-Шоффар двинулся было на Свена, но почти сразу понял, что "надавить" у него вряд ли выйдет. Плечи у "гориллы" были широкие, а вот рост средний или чуть ниже, так что Свен бы на него любовался сверху вниз.

— Поступайте как считаете нужным, — буркнул он, садясь на место, — но считайте заодно, что месье Буше уже проинформирован обо всем происходящем.

— В самом деле, — с деланным удивлением произнес швед, — в таком случае считайте… что я слегка испугался гнева месье Буше.

Тут снова заулыбались все, даже напарник "гориллы", Франсуа. Правда, он тут же бросил испуганный взгляд на своего шефа и замер с каменно-неодобрительной рожей, словно лаймом подавился.