Орудие войны

Тадж посмотрел на собакорылого. Трудно поверить, что его кто-то боится. Он скулил, лежа брюхом кверху, как будто умоляя о смерти. Такое случается.

– Добей. И не забудь взять кровь.

– Лучше бы это оказался нужный плюсовой, – сказала она.

– Это была не моя вина, – возразил Тадж, – просто прикончи его и возьми образец.

Даже сейчас, когда получеловек был покорен, он вызывал инстинктивный страх. Он оставался чудовищем. Они были созданы именно для того, чтобы пугать людей до смерти. Тадж не собирался оставлять его в живых.

Джоли продолжала жаловаться:

– Я-то думала, это настоящий монстр. И военный гений. А он вообще не дрался.

Раненая девушка закашлялась.

– Тул.

Кровь показалась у нее на губах. Тадж прижал дуло пистолета к ее голове. Она посмотрела на него тусклыми глазами. Она ничего не боялась. Она готова была умереть.

Он спустил курок.

Девушка дернулась, но пистолет только щелкнул.

Осечка.

Кажется, у нее зародилась надежда.

– Тул? – прошептала она.

– Он умер, – Тадж вытащил нож и присел рядом с ней, – вы все мертвы.

– Ну? Он умер? – Кароа перегнулся через плечо Джонс.

– Очень много информации от Берегового патруля. Они реагируют на отвлекающие маневры, но у нас мало времени на эвакуацию.

– А Карта-Кул? Он мертв?

Джонс вывела на экран видео, снятое выжившими.

Грязная квартирка. Дым и кровь. Огромный плюсовой, скорчившийся на полу.

Она выдохнула, поняв вдруг, что не дышит.

– А вот и он.

Кароа наклонился ближе.

– Дрессировка помогла, – прошептал он с благоговением, – он все еще частично ограничен.

– Да, сэр, судя по всему.

– Прикончите его, – приказал Кароа.

– Есть, сэр. Они уже заканчивают.

24

– Тул, – прошептала Маля. Говорить было тяжело. Изнутри, там, куда попала пуля, ее как будто резали ножом. Она не понимала, что именно хочет ему сказать, почему это вообще важно. При звуках ее голоса его уши еле дрогнули.

– Он умер, – солдат «Мерсье» дернул ее за волосы, открывая горло, – вы все мертвы.

Маля посмотрела наверх, на маску своего палача. Удивительно, но нож ее больше не пугал. Она как будто парила где-то под потолком, глядя на обмякшее тело совсем другой девушки, а не на свое. Она уже сбежала от собственной смерти.

Какая разница. Все остальные мертвы. Ее мать. Мыш. Доктор Мафуз. Ошо. Ван, Аист и Стик. Все, кого она знала, здесь или раньше, в Затонувших городах. Скоро умрет и Тул. Он весь дрожал и как будто умолял о смерти.

Маля смотрела, как второй солдат «Мерсье» поднял пистолет, чтобы всадить в него пулю. Она чувствовала, что ее собственная голова откинута назад, а горло открыто, но ей было все равно.

Она так старалась, и вот как все закончилось. Ей перережут горло, прикончат ее, как козу, в тесной грязной квартирке в странном городе.

Она столько времени убегала и пряталась, скрывалась в джунглях, выживала, пока остальные ошметки мерли в Затонувших городах как мухи. Армия Бога отрезала ей руку, солдатики смеялись и махали отрезанной кистью перед лицом. Еще один ошметок китайских миротворцев. Девчонка, которая не так выглядела, не так разговаривала и не так себя вела. Кусок мяса, который надо уничтожить.

И теперь это повторяется.

Нет.

Вдруг она вернулась в свое тело, увидела над собой солдата. Увидела нож рядом со своим горлом. А она просто лежала там, ожидая смерти. Ее вдруг затопил гнев.

«Я не мясо».

Она сжала ладонь. Поворот, удар. Как учил ее Ошо. Бедный мертвый Ошо. Но у нее остался его подарок. Поворот, удар. Протез отреагировал.

Звяк.

Тул изумленно наблюдал, как из Малиного протеза выскочил клинок. Матово-черный шип. Ее коготь.

Она всадила клинок в горло солдату.

Тот булькнул и дернулся. Он попытался ударить ее в ответ, но он уже умирал. Маля отдернула руку, и из шеи солдата фонтаном забила алая артериальная кровь. Она задвинула клинок на место, а солдат упал, давясь собственной кровью и слабо дергая своим ножом.

При виде смерти еще одного из «Мерсье» тело Тула дернулось, как от боли, но все же он обрадовался против своей воли. Маля сражалась. Не факт, что она победит, но она не сдалась.

Женщина, которая должна была убить Тула, страшно удивилась. Повернулась, вскидывая пистолет. Маля бросилась на нее, и окровавленный клинок в ее руке сверкал. Она должна была понимать, что не успеет, что пуля достанет ее раньше, но она все равно сражалась, несмотря на боль, несмотря на неизбежность поражения. В глазах ее горела смерть. Она готова была убивать солдат «Мерсье», убивать его стаю…

Нет.

Его стая – это Маля. Даже сейчас, даже умирая, она сражалась за него, защищала его от тех, с кем он не мог драться сам.

Стая.

Истинная стая.

И новые воспоминания времен Калькутты всплыли в памяти, такие чудовищные и почти осязаемые, что на миг Тулу показалось, что он сходит с ума. Его стая, его братья. Они стоят рядом с Тигриной стражей Калькутты, они прошли сквозь боевые порядки «Мерсье», сквозь строй людей, своих бывших хозяев. Люди орали и падали, как подрубленные колосья пшеницы.

Тигриная стража Калькутты и Когти «Мерсье» сражались вместе против людей.

Он все вспомнил.

Узы, сдерживающие его тело, лопнули.

Красный туман наполнил воздух.