Орудие богов

В известном Тому Трайпу местечке были бренди, табак и запах слонов. Дик Блейн, который едва ли прикасался к крепким напиткам после того, как близко познакомился со злоупотреблением ими в западных лагерях геологов, вынужден был сидеть и созерцать, как Том Трайп потакает своей основной слабости. Стакан за стаканом огненного напитка опускался ему в желудок, давно уже закаленный питанием перченой пищей в климате, отнюдь не дружественном человеку. Дик пытался протестовать:

– Сегодня нам могут понадобиться мозги, Том. Лучше бы нам обоим оставаться трезвыми.

– Господи, да я годами пью. Бренди моим мозгам полезен. Оставьте меня без него – и к вечеру я инвалид. Дайте мне столько, сколько мне хочется, – и я искусный солдат.

Дик Блейн набил свою трубку. Он прежде уже слышал этот аргумент от Тома, который много раз выручал его в трудных ситуациях, и ему не раз доводилось проходить огонь и воду с помощью этого самого человека, который его высказывал.

Они сидели в низком продолговатом сарае с широкой дверью, выходящей на боковую улочку за четыреста ярдов от ворот дворца Ясмини. Там имелись стол, два стула и койка для Тома Трайпа, которой он пользовался, когда ему случалось оставаться тут дежурить по делам магараджи, так как его жилище было почти в миле отсюда. Рядом находилась довольно незамысловатая конюшня, где могли поместиться одна-две лошади, а задняя стена представляла собой перегородку из слепленного из грязи кирпича, за ней под тростниковым навесом жили слоны магараджи. В стене было прорезано два окна, через них смутно виднелись зады этих громадных тварей. Слоны неустанно поворачивались на утыканных кольями площадках. Сквозь сломанную раму оттуда шел запах, и лошадь Блейнов, стоящая наготове в оглоблях и накрытая попоной, то и дело пронзительно ржала, негодуя.

Лошадь Тома, привычная к слонам, дремала в конюшне.

Дик раза два вставал, чтобы поглядеть на слонов.

– Они привязаны и за передние, и за задние ноги? – спросил он.

– Нет, – ответил Том, – только за одну заднюю.

– Почему же они не поворачиваются и не обрушивают эту гнилую стену?

– Да только потому, что они слоны. Они могли бы разбить эти деревянные препятствия так же, как я мог бы разбить башку Гангадхаре – и потерять работу. Но я этого не сделаю, и они тоже. Они слоны, а я солдат. Вся беда в том, что вы нервничаете, мальчик мой. Выпейте бренди. Вы о жене беспокоитесь, но я же говорю, что с ней все в порядке. Я бы до конца доверял этой маленькой принцессе. Я это часто делал. Бренди – это то самое, что вас успокоит. Выпейте же!

В бутылке было только на треть. Том вылил остаток в каменную чашу и поставил ее на стол, поближе к стене.

– Что за слоны здесь привязаны? – спросил Дик. – Вот этот – тот большой, который вчера убил тигра?

– Да. Вы видели? Акбар почти не поцарапан. Быстрейшая победа из всех, что мне приходилось видеть. Он заревел в ту же минуту, как его отвязали, прижал тигра к стене, опрокинул его передней ногой и превратил в желе, быстрей чем можно было бы выговорить «Британская конституция».

– Наверное, этого тигра слишком долго держали в клетке, – предположил Дик.

– Не думаю. Он был в боевой форме. Просто Акбару налили полную меру рома, а он от этого в бешенство приходит. В остальное-то время он очень спокойный.

Дик взглянул на часы. Уже три часа прошло, как Тесс во дворце, а он был уверен, что она выйдет, как только будет возможно, если не по какой иной причине, то для того, чтобы положить конец его тревоге. Она может появиться в воротах в любую минуту. И в любую минуту Том Трайп может накинуться на чашу. Если до сих пор все было в порядке, то в этом случае он может оказаться более чем бесполезным. Пока что он погрузился в воспоминания.

– У Акбара как-то живот разболелся, и ему дали аррака. Так его два дня поймать не могли! Он отодвинул свою загородку вместе с кольями и сбежал на волю, охотился за собаками, курами, мартышками – за всеми, кто его раздражал. Вопил, что твой локомотив. Жуткое зрелище!

Дик разглядывал стену между сараем, где они сидели, и конюшней. Она была куда крепче, чем стена между сараем и слоновьим загоном. Том Трайп покончил со своим стаканом, в воздухе повисло молчание…

– Как вы думаете, может человек заблудиться в темноте между этой точкой и дворцовыми воротами?

– Нет, даже если он пьян, как Ной. Надо только держаться за стену и идти вперед. Другого пути нет, только мимо дворца. Сидите спокойно, дружище. Ваша жена в порядке.

– Что ж, может, мне лучше ждать ее тут.

– Конечно.

– А как вам кажется, не поставить ли мне свою лошадку в стойло, к вашей? Не хочется оставлять ее под открытым небом, но пусть она стоит в оглоблях, вдруг понадобится удирать в спешке.

– Да, дверь широкая. Но глотните рома, пока не вышли отсюда. Ночной воздух вреден для легких. Отпейте и передайте бутылку, как сказала королева епископу Кентерберийскому.

Дик плеснул немного рома на носовой платок, просунул его в сломанную раму и помахал им, чтобы запах распространился. Потом он поставил чашу на край стола, дальний от стены, куда невозможно было дотянуться от окна.