Орлы над пропастью

— А скажи, уважаемый, — продолжал спрашивать Эвдор, — откуда идете и какие новости знаете?

— Идем с Хиоса, а новостей особых вроде и нет.

— Да ну? Первый раз слышу, чтобы во всей Ойкумене, да пусть даже на одном Хиосе, совсем ничего не произошло. А не слышали вы, как там Митридат? Говорят, его римляне в Пергаме осадили?

— Верно. Отступил царь уже из Пергама. В Питане теперь сидит. А вы с Коса?

— Нет, с Родоса идем.

— И как там на Родосе? Добрая ли торговля?

— Торговля нынче совсем плохая.

— Что так?

— Война, будь она неладна. Хотя говорят: "Кому война..."

— "...кому мать родна". Верно. А правда ли, что на Родосе сейчас римляне? Говорят, у них флот появился?

— Чистая правда.

— Ну, теперь на острова полезут. Интересно, на кого в первую очередь?

— Самим бы знать!

Корабли разошлись и Эвдор с собеседником, все время разговора перемещавшиеся каждый на корму своего судна, кричали теперь оттуда.

— Ну, прощайте, уважаемые! Удачной торговли!

— И вам того же!

Эвдор повернулся к Аристиду.

— Поставить акатион. Весла на воду. Левый борт табань, правый — греби в темпе!

Двое пиратов бросились на нос ставить маленький парус.

— Атакуем? — спросил Аристид.

— Да. Ты не понял? Это римляне. Этот корабль нужно взять, во что бы то ни стало.

Аристид сплюнул сквозь зубы на палубу.

— Пупок развяжется.

— Захватить не сможем, так хоть "языка" возьмем. Кого-нибудь из начальных лиц.

— Да чтоб провалился твой царек! Голыми руками в огонь лезем!

— Воздастся, Аристид, не ной. На купцах бы ты так не заработал.

— Ой-ли, — покачал головой "пьяница", но возражать не стал.

Акат споро развернулся и бросился в погоню за гаулом. Пираты гребли изо всех сил и, в немалой степени благодаря акатиону, быстро нагнали финикийское судно.

— Держись точно за кормой, — распорядился Эвдор, — вдоль борта не суйся, борт высокий, сверху дротиками забьют.

— Ты хочешь лезть на них с носа на корму? По двое?

— Да. В узком месте у нас больше шансов.

Аристиду не терпелось подраться, и на рули встал Дракил. Половина пиратов во главе с Эвдором сгрудилась на носу, прикрываясь щитами. Римляне и финикийцы, поняв, что на них все же решили напасть, собрались на узкой корме, но места там было мало, к тому же построить стену щитов мешал педалион с рулевыми. Пиратам трудности создавал акатион. Еще совсем недавно помогавший, теперь он затруднял обзор.

Кормчий гаула пытался уклоняться, но паруснику маневрировать куда тяжелее, чем весельным пиратам. Сближение прошло, как по маслу.

— "Кошки!" — скомандовал Эвдор.

Пираты бросили два трехзубых крюка на веревках. Финикийцы и римляне, прикрывавшие кормчего и его помощника щитами, смогли одну отбить, а другая, вкогтилась в крепление рулевого весла. Бросили еще "кошку". С борта гаула полетели пилумы римлян. Почти все удачно застряли в щитах, а пара раздробила двум невезучим пиратам руки. Римляне рубили абордажные канаты мечами, но прежде чем смогли от них избавиться, пираты подтянули акат к гаулу. Затрещало дерево и под этот звук Койон, ловкий, как кошка, одним прыжком очутился на палубе гаула. За ним последовали Залдас и Эвдор, причем можно было только подивиться проворству совсем не легкокостного вожака.

Лязгнула сталь. Первая кровь в рукопашной осталась за римлянами: Койон почти сразу схлопотал легкую рану в плечо. Однако, спустя пару ударов сердца, один из легионеров рухнул под ноги сражающихся, пораженный Залдасом в шею. Аристид и Вардан перебрались на борт гаула и вступили в бой. Остальные пираты все собрались на носу, кричали и потрясали оружием, но помочь товарищам не могли: бой происходил на крохотном пятачке. Такие же затруднения испытывали римляне.

Легионеры дрались умело, но они были непривычны к бою на качающейся палубе, теряли равновесие и несли потери. Пираты захватили пространство возле педалиона, их все больше взобралось на гаул, но по мере продвижения вперед и расширения палубы, оборона римлян стала устойчивей. Легионеры проигрывали в единоборстве, но прекрасно себя чувствовали в сомкнутом строю. Ликиец, еще слегка хромавший после захвата "Меланиппы", заработал рану в бок, был снова ранен Койон, к праотцам отправились двое пиратов из числа присоединившихся в Патаре. К ним добавилось четверо римлян и на этом успехи пиратов закончились.