Орки: Отступая от края. Часть 1

— Тебя предупреждаю отдельно, я отсюда все вижу, увлечется кто, стрелу в голову, — увидев, что орк собирается, что-то возразить, поймал его за ухо, дернув на себя, воткнул ему острый костяной наконечник лука в нос. Притянув его к себе и скорчив страшную рожу, прошипел ему в ухо.

— Чада, ты жить хочешь? — дождавшись от посеревшего орка утвердительного хлопанья глазами, так как шевелить головой он боялся, из носа у него потекла и закапала темная кровь. Показывая свое полное миролюбие, он уронил копье и развел широко руки в стороны. Бежавший к нам с вопросом орк, резко затормозил и, развернувшись, припустил обратно.

— Тогда запомни на всю свою, надеюсь, долгую жизнь, если я еще раз должен буду повторить свой приказ, Урта будет искать себе нового помощника. И всем это расскажи. Орки быстро растут, выживут умные и понятливые, щенки лучше будут, — толкнув его в сторону, с недовольством посмотрел на лук, — сопли свои, потом сам отмоешь.

— Да, Хозяин, — Чада низко поклонился, — я все понял, всем вколочу, что твое слово одно.

— Хорошо, как все сделаете, как я сказал, открываешь ему глаза, и колотите его, не увлекаясь, — видя, как встрепенулся Чада, уточнил я. — Кости целые, и ходить он своими ногами должен и все остальное тоже, что обычно делать должен. Я отсюда смотрю. Когда прилетит стрела, мимо пролетит, в лодку например, дружно пугаетесь и тащите его ко мне. Ясно?

Пританцовывающий на месте от нетерпения Чада, часто закивал со всем соглашаясь.

— И дозор не забудь отправить, а то мы сами, как он, станем. Иди.

Было рванувший к берегу Чада затормозил и поклонившись спросил.

— Хозяин, люди рождаются без бород и зубов, — и замер, ожидая ответа.

— Это ты точно заметил, Чада, а ты не дурак, так и быть зубы не трогать, борода ваша, только с ней вместе голову не оторвите.

Подобравший свое копье Чада, кивнув, умчался к лодкам.

Следующие полчаса были насыщены эмоциями и действиями, я, сидя в стороне, наблюдал организацию и проведение полевого допроса в орочьем исполнении.

Добежав до своих Чада, отведя в сторону от пленного свою банду, быстро довел поставленную задачу. В ходе практически беззвучного, но высокоэмоционального общения сопровождавшегося оплеухами и несколькими ударами древками копий, выявленную пару неудачников все дружно, пинками, загнали в их лодку и спихнули ее в воду, ускорив их отплытие градом камней. Понурые дозорные, быстро отплыв из зоны поражения камней, остановились, поглядывая на берег, и только моя стрела в корму лодки их мгновенно ускорила.

Оставшиеся орки все порученное выполнили быстро и дружно. Мне принесли циновку и еду, торопливо выложили и убежали обратно на берег, там уже разожгли костер. Все вместе, навалившись, буквально вытряхнули пленника из одежды и снова его запеленали. Вещи мне притащили одним узлом. После чего сняли повязку с его глаз. Увидев, кто его поймал, он шарахнулся от них даже связанный. И не зря, на него навалились четверо озверевших от восторга орков. Следующие минут десять его яростно колотили, царапали и даже кусали, все это в сопровождении яростного воя и ругани. Самых увлекающихся успокаивал Чада, при помощи древка своего копья, сломавшегося минуты через три. После чего он работал обломком, сам при этом не упускающий возможности попинать ногами и приложить пленного огрызком копья. Моя стрела, прилетевшая в лодку у ноги Чады вызвало общий разочарованный вой, тем не менее, пленного подхватили и быстро приволокли ко мне.

— Развяжите ему руки и рот, хочу послушать его, — орки его быстро размотали и, сделав шаг назад, сели сзади.

Наоравшийся во время экзекуции человек выплюнул изо рта кляп и, надсаживаясь, закашлялся. Крепкий и коренастый, выше меня на голову, светло-русый, кисти рук, раздавленные работой, не воин. По его разбитому и опухшему лицу теперь было трудно понять, сколько ему лет, но по моему разумению, не стар. Растрепанные волосы, сильно поредевшие, как и его борода. Сильно побит и почти сплошным слоем покрыт царапинами и укусами. Прокашлявшись, он приподнялся, опираясь на затекшие руки и огляделся.

Я махнул рукой, и его поставили передо мной на колени. Закрываясь, он исподлобья смотрел на меня. Окинув его безразличным, скучающим взглядом, я спросил.

— Пить хочешь? — он вздрогнул, услышав мои слова и, недоверчиво покосившись, проскрипел.

— Да, — сидевший сзади Чада огрел его по голове и, дождавшись, пока он снова вернется в свое положение, прошипел на корявом всеобщем.

— Да, Хозяин. Всегда говори так.

— Тогда расскажи то, что я хочу знать и получишь воду.

— А если… — я его перебил.