— А не скажут, не загрызу. Вопросы есть?
Синхронное мотание головами. Так, жути навел. Глянул на Хромого.
— Сильно напугал?
Выпучивший глаза Хромой, на мгновение замер и выпалил, брызгая слюной.
— Хозяин, ты о чем! Они от гордости полопаются все. У нас Хозяин рода Тач-Варга!!! Еле разогнал всех спать, до утра бы прыгали и голосили. Самки с утра передрались, что готовить, кому нести. Хорошо Тзя пришла, а то они бы друг другу косы поотрывали. Ох, и наподдала она им. Я и сам еле уснул, пришлось браги выпить для успокоения.
— Ты мешок выдул, — выдала его ровным голосом Тзя, — один, еле отлили тебя с утра. Подавившийся Хромой махнул на нее рукой.
— Так то с радости. Так что забудь. А я всем в головы вобью, ни слова! А они и сами все понимают.
— Хорошо. В полдень собери всех, взрослых, щенков, больных. Годных с оружием, остальных так. Как если бы шли в набег, еда, вода, все. Приду, проверю. Иди. Посох там.
Хромой подскочил и нырнув в пещеру быстро похромал в туман.
— Тзя, показывай запасы трав.
В следующие пару часов мы с ней перекапывали запасы и отбирали нужное мне. Попутно уточнили, какие лекарства надо сделать и какие пополнить. Мой запас знаний ее здорово удивил. Ее же меня откровенно порадовал, будет на кого готовку ингредиентов скинуть. Вытащив из запасов маленькую треногу и котелок, ввел ее в состояние дикого возбуждения. После чего провели несколько пробных варок для базовых смесей. Явно пришедший в себя Хромой доложил о готовности к смотру.
Больше пяти десятков орков, молодых орков и подростков, кого условно можно назвать годными. Столько же щенков, кому еще расти. У старших деревянные копья разных размеров, у братьев и Аи копья с наконечниками и топоры. И старшие, и щенки в накидках и широкополых плетеных шляпах. У всех за поясом сумки со скудным запасом еды. На ногах плетеные из лыка или лозы сандалии. Худые руки и ноги. Худые лица. Мое войско. Кормить и кормить. И гонять, не жалея. Жалеть — это значит погубить.
И глаза, наполненные надеждой и страхом.
— Вы орки!! Это ваш дом. У вас нет другого. Можно и дальше так жить, жить и бояться. Бежать и прятаться. В надежде, что вас не найдут. Но они каждый раз находят. Находят и убивают. И снова приходят и убивают. Уже никто не помнит, почему так, что МЫ сделали им, что они приходят и убивают. Я знаю. Но прошли сотни лет, в пыль истлели кости тех, кто был виноват. А они приходят и убивают. И я, ваш Хозяин, говорю вам, я говорю им — хватит! Я научу вас сражаться, я научу вас быть орками. Я так хочу.
Обведя глазами стоящую передо мной кривые шеренги, вынул клинок и, проведя по ладони левой руки, выставил вперед кулак. Темно-красная кровь закапала на угли еще не потухшего костра. Зашипела, облачко дыма поднялось и смешалось с туманом.
— Я клянусь, что больше враги не уйдут из нашего дома не наказанные.
За спиной у меня рявкнул Хромой. Ему, на удивление слажено ответили почти сотня глоток.
— Вы будете учиться сражаться, учиться быть быстрыми, учиться быть незаметными, быть смертоносными. Много учиться и много работать. Все, взрослые и щенки. И вас будут хорошо кормить, если победим, то с голоду не умрем, а если умрем, то хоть сытыми. И после смерти никто из предков не откажется стать с вами в строй, когда нас позовут.
Прерывая поднявшийся рев, поднял клинок.
— Кто не может бежать? — Мертвая тишина была мне ответом.
— Кто носит щенков? — из строя неохотно вышли пять самок.
— Берете щенков и бежите до Ворот. В темпе бегства, тихо и не оставляя следов. Туда и обратно. До заката вы должны быть здесь. Все. Не успеете, получите половину порции.
Глядя в их раскрытые рты, медленно произнес
— Почему я вас еще вижу здесь?
Испуганно пискнув, самки заверещали, и пинками погнали толпу щенков на выход из ущелья, все ускоряясь.
— Ая, и вы, ко мне. Мои бывшие спутники подбежали ко мне и застыли столбами.
— Каждому из вас дам по отряду. В темпе погони, но тоже тихо и, не оставляя следов, до саней. Ясно? До заката вы здесь. Пришедшие последними получают полпорции.
Растолкав оставшихся на три приблизительно равные группы, ткнул в них рукой.
— Твоя, твоя, твоя. Запомнили. Вон отсюда.
Дождавшись тишины, повернулся к стоящему за спиной Хромому.
— Ну, а теперь с тобой поговорим.
Опасливо косясь на меня, Хромой спросил.
— О чем говорить, Хозяин?
— О чем? Почему у меня в роду старший самец хромой.
— Так ранение у меня. Все остальное зажило, а нога так и осталась. Но я могу быстро бегать.
— Я видел. Иди за мной.
В сопровождении поникшего Хромого мы дошли до площадки у моей норы. Увлеченно мешавшая в котелке Тзя приподняла голову.
— Что у него с ногой?
— Разрублено и неправильно срослось, ступня не распрямляется до конца, — пожав плечами, уткнулась обратно в котелок.
Покрутив головой, я спросил.
— Самый горячий ключ где?
Не поднимая голову, Тзя ткнула в сторону скалы, торчащей из особо густого тумана в шагах тридцати от нас.
— Иди туда и вари ногу, — охнув, Хромой отшатнулся и переспросил.
— Как вари? Сколько?
— Пока кожа не слезет, — Тзя с интересом подняла голову.