Орхидея съела их всех

Горячий душ. Флёр такого горячего не вытерпит. Вернуть регулятор в прежнее положение, которое она установила? Нет. Пускай тоже немного пострадает, когда решит принять душ. Нормальной еды для завтрака у Флёр не бывает, один только птичий корм и холодный обезжиренный йогурт, поэтому, одевшись, Пи идет в главное здание и встречает на кухне Блюбелл – она уже собирается готовить дал к обеду. Опоздал. Опоздал. ОПОЗДАЛ! Да-да-да, но вид Блюбелл внушает спокойствие, и к тому же, если он съест толковый горячий завтрак, можно будет обойтись без обеда – получается, что он сейчас даже экономит время, хотя сегодня все равно нет никаких дел, кроме разве что необходимости опять начать новый роман и сходить за продуктами, чтобы у Кам было все, что нужно для ужина, а Нине было что положить в ланч-бокс, теперь она называет второй завтрак “ланч”, а не “тиффин”, как раньше, и, когда он предложил свозить ее в Индию, ответила что-то вроде: “Ну можно, ага”, – и давай ныть про бикини и голые плечи и про то, что в эти отсталые страны нельзя ездить на каникулы, ведь там даже толком не позагораешь.

Блюбелл готовит меду вада – его любимые. Горячие, мягкие несладкие пончики из черного дала и специй… Это блюдо из Южной Индии, значит, она готовит его специально для него. Когда Пи только приехал и поселился у них, Блюбелл нашла очень много рецептов и научилась все это готовить, чтобы он чувствовал себя как дома – впрочем, этого так и не произошло. Пи подозревает, что меду вада готовятся во фритюре, а значит, ему не следовало бы их есть, но ведь бобовые – это полезно, правильно? Блюбелл подает их с кокосовым чатни и самбаром, в котором, на вкус Пи, чересчур много тамаринда. Дальше – миска свежих фруктов с половинкой фисташкового кулфи, приготовленного сегодня в виде передней панели Тардиса[31]. Две чашки кофе. В дурацком поезде, на котором ему придется ехать из-за поломки машины, кофе не будет. А Флёр не водит машину, следовательно, машины у нее нет, и Пи нечего у нее одолжить. Женщины, что с них возьмешь.

На станции в Сэндвиче Пи замечает знакомое лицо. Не сразу соображает, кто это. Обычно этот человек одевается иначе. Сегодня он настоящий лондонец, да еще в лихо заломленной фетровой шляпе. Однако под шляпой, как ни крути, Джеймс Крофт, муж толстой Брионии, подкаблучник, совершенно затюканный женой. Пи уходит на другой конец платформы в надежде, что Джеймс его не увидел. До Лондона на поезде больше двух часов, кому охота два часа подряд молоть языком? К тому же у Пи с собой книга и “Лондонское книжное обозрение”, а еще ему не нравится то, что в разговорах с малознакомыми людьми он нервно покашливает. Но вот незадача, этот самый Джеймс – тут как тут, идет прямо к нему.

– Здравствуйте! – говорит он. – Приезжали в гости?

Нет, прибыл из космоса.

– Отличная шляпа, – замечает Пи.

– О, благодарю, – отвечает Джеймс и затягивает бесконечный рассказ об этой своей шляпе, так что, когда подходит поезд, они заходят в вагон вместе и продолжают на ходу разговаривать, а значит, теперь будет странно сесть порознь. Впрочем, обнаруживается, что Джеймс на самом-то деле весьма серьезный и приятный человек, да вдобавок тоже писатель, Пи об этом подзабыл, и сейчас едет на встречу со своей редакторшей, которая ему, он должен признаться, симпатична – так, ничего серьезного, конечно. Тут Джеймс глубоко вздыхает. И спрашивает у Пи про женщин. Как людям удается с ними справляться?

– Ну вам, по крайней мере, приходится справляться только с одной, – говорит Пи.

И тут, по причинам, которых он потом не сможет себе объяснить, Пи рассказывает Джеймсу обо всем.