Орёл, несущий копьё (СИ)

— Тогда затруднений возникнуть не должно, — он видел, что девушка хочет добавить ещё что-то, но не дал ей такой возможности. — После получения прошу вас сразу же доставить сумку с Гринготтс. На следующий день заберите с утра, но не сразу после открытия; Петар будет ждать вас неподалёку и подойдёт сам.

— Я поняла вас, — кивнула Эльза. — Будут ли ещё какие-то указания?

— Пожалуй, нет.

— Тогда позвольте с вами сегодня проститься — у меня назначено время в ателье фрау Шнайдер, — она кокетливо склонила голову набок и улыбнулась. — Или, быть может, вы проводите меня?

Безразлично пожав плечами, Макс поднялся и предложил ей руку; девушка вновь смотрела победительницей.

— Знаете, Максимилиан, я пребываю в некотором недоумении, — медленно произнесла она, когда они шли по улице.

— Относительно чего?

— Вашей семьи. Вы говорите, что последнее решение всегда за главой рода, и это обычно и естественно, но в то же время вы сами предоставляете ему… проекты, назовём это так, на рассмотрение. Я знаю, что вы можете на каком-нибудь приёме или встрече при посторонних начать дискутировать с отцом, и он даже согласится с вами, если сочтёт доводы убедительными. Это так удивительно и так… чудесно.

Макс бросил взгляд на неё — Эльза, судя по всему, говорила серьёзно.

— Отец всегда учил нас с братом, что нужно иметь своё мнение и не бояться его отстаивать.

— Я не совсем об этом, — покачала головой девушка. — В вашей семье чувствуется нечто куда большее, чем навязываемое подчинение детей родителям, это бездумное и беспрекословное послушание. У вас есть взаимное уважение, умение слушать друг друга, — она мягко сжала его руку. — Это делает вашу семью особенной, я думаю, даже служит в некоторой мере залогом успеха. А брак ваших родителей — мне никогда не доводилось видеть такого крепкого союза, как у них, такой взаимной поддержки. Всегда, где бы они ни появились вместе, они выглядят самой гармоничной парой…

— Только не романтизируйте, Эльза, вам это не идёт, — нетерпеливо прервал её Макс. — Лучший брак — это взаимовыгодный альянс, и пример моих родителей служит прекрасным тому доказательством. Каждый из них знает свою пользу.

— Тогда скажите мне, — произнесла она почти требовательно, — видите ли вы выгоду от брака со мной, Максимилиан?

— Вижу, — коротко ответил он, однако Эльза продолжала на него испытующе глядеть, и он пояснил: — Ваша семья безукоризненно чистокровна, достаточно богата и имеет хорошие связи, в том числе и родственные. Сестра вашего отца замужем за младшим сыном министра Диттнера, троюродный брат привязал к вашему роду один из старейших родов Франции, кузины готовятся к свадьбам с наследниками не последних семей в Германии и Австрии. Вашему клану не хватает якоря в Швейцарии. Для нас удобны ваши уже имеющиеся связи, к которым мы можем добавить собственные. Что немаловажно, вы сами умнее многих сверстниц, что умело скрываете. Вы знаете, когда можно говорить, а какие вопросы лучше не задавать, — она усмехнулась и с пониманием кивнула. — Определённым минусом является ваша связь через мать с Гриндевальдами, вокруг которых вечно творится что-то недопустимое, но я рассчитываю, что Адлер исправит такое положение вещей, когда возглавит род.

Они остановились возле входа в ателье у выставленных на улицу манекенов. Эльза помолчала, делая вид, что рассматривает вышивку на одной из мантий.

— В который раз, я восхищена вашей прямолинейностью, — сказала она, наконец, — как и вашими рассуждениями. Однако в одном я всё же позволю себе не согласиться с вами: после того, как мой кузен станет главой семьи Гриндевальд, скандалов меньше не станет — дай бог, чтобы не сделалось больше! Он будто магнит для всего дурного, даже тётушка Оделия, его мать, считает так… — она оборвала себя, явно поняв, что сказала лишнее, и вновь отвела взгляд. — Простите, Максимилиан, я забылась. Доброго дня.

Макс поцеловал её руку, и Эльза быстро скрылась в лавке.

Следующие сутки прошли в подготовке, последнем повторении и репетиции плана. Также Макс принял зелье сна без сновидений и отдохнул полноценные восемь часов перед самой операцией — ему предстояла бессонная ночь.

По часам он определил, когда ночь перевалила за половину, и выбрался из саквояжа, увеличенного чарами незримого расширения. В просторном сейфе Лихтенбергов, где несколькими часами ранее Эльза оставила сумку, было, конечно же, совершенно темно, но Макс не стал создавать свет на конце волшебной палочки; вместо этого он достал Руку славы* и зажёг свечу в ней. Неровный желтоватый свет заиграл на горах галлеонов, сиклей и кнатов, на стёклах шкафов, заполненных ценностями, ларями, книгами и многим другим. Но Макс отвернулся от всего этого — в данный момент его интересовало иное. Приблизившись к массивной двери из металла, он опустился на одно колено перед ней и шепнул в замочную скважину:

— Pecunia non olet*.

Замок щёлкнул, и створка отворилась наружу. Макс осторожно выбрался, быстро осмотрелся по сторонам — больше для галочки, потому что знал, что патрулей здесь не бывает — гоблины слишком самоуверенны.