Орина дома и в Потусторонье

Павлик принялся читать акт осмотра трупа, но, выговорив: «При вскрытии грудной полости выяснилось, что сердце отсутствует, в верхней части тела имеется рваная рана или разрез, длина которого…», захлопнул папку. Некоторое время ехали молча, а потом Орина с Павликом — вслед за возницей — тоже начали дремать.

Вечный конь тащил телегу все прямо — да вдруг резко дал в сторону: ребята повалились, как кули, а возница заорал: «Баско, куда тя лешак несет!», и все увидели — посреди дороги стоят… валенки, рядышком, один к одному, и валяные их носы направлены в ту же сторону, в какую и они едут! Возничий затпрукал и, на ходу соскочив с телеги, подбежал к валенкам. Крошечка закричала:

— Дедушка Диомед, дедушка Диомед, не троньте эти валенки, там ноги!..

Конюх махнул на нее рукой: дескать, много ты понимаешь, какие тебе ноги, вон какие хорошие валенки, только у левого на пятке заплата, а так — почти что новые… Подхватил под мышки по валенку и, подбежав, сбросил в телегу. Девочка придвинулась поближе к мальчику, а он тотчас приобнял ее и шепнул:

— Не бойся, Орина! Я с тобой!

Крошечка тут же опамятовалась: у кого она защиты ищет! дернула плечом — и Павлик, смутившись, убрал руку, даже за спину спрятал.

Ног в валенках и впрямь не оказалось — валенки были обычные, пустые. Но ниоткуда спустились вдруг сумерки — и стало промозгло. Возница тут же переобулся и сунул в валенки свои ноги: дескать, эх, ведь как тепленько! Дескать, вот валенки-то и пригодились, и еще пригодятся — согреют в метель-то! Небось, какой-то растяпа ехал да потерял.

Вдруг откуда-то донеслось: «Ля, ля, ля, ля…» — и всё на одной ноте. Справа среди сжатого поля темнел сосновый лесок — и стало ясно, что песня доносится оттуда. Павлик Краснов предложил вознице, дескать, не завернуть ли нам в лес, не поглядеть ли, что там происходит?.. Но дедушка Диомед замотал головой: дескать, еще чего выдумал! Курчумский лес — место нехорошее, явно кто-то заманить их хочет песней: мол, я такой-сякой немазаный — развеселый певец, а после окажется… А может, сам лес сбрендил — и вздумал петь, и тоже ничего хорошего: может, он там кверху комлем шатается… А скорей всего, напились курчумские мужики, да и зачали песни орать — в таком-то месте!.. В любом случае, делать-де нам там нечего — да еще на ночь глядя.

Впереди уже маячила черными избами деревня, а в лесу все еще продолжали ля-ля-лякать.

Свет в окошках почему-то не горел — конюх высказал предположение, что, может, отменили свет-от… ведь к нам-де не так давно свет провели, а то мы с керосиновыми лампами сидели, и — ничего, не умирали… Но тут слева по-за деревьями вспыхнули широкие желтые квадраты передового, сильно вытянутого здания школы.

— А вот и електричество вернули! — воскликнул возница.

Крошечке пришло вдруг в голову, что идет школьный вечер — ведь кто его знает, какой сегодня день, а вдруг да праздничный?! Тогда и мать ее, должно быть, там… Орина вцепилась в плечо возницы и стала просить завернуть на минутку к школе, она только глянет, и если мамы нет — мигом назад. Дедушка Диомед покачал головой: мол, все вас куда-то тянет с прямого пути да в сторону, но на этот раз уступил, дескать, иди уж. А Павлик воскликнул: «И я с тобой!..» И Крошечка, пожав плечами: вот репей! — кивнула.

— Только не мешкайте, — крикнул конюх им вслед.

И Басурман тихохонько заржал, как будто поддержал хозяина.

Ребята ворвались в деревянное здание школы, с топотом промчались по коридору, дергая запертые двери — ни один класс не был открыт.

— Может, техничка позакрывала, — высказала предположение Орина, — свет погасить забыла — а тут его, как нарочно, и дали.

Крошечка остановилась перед дверью с надписью «Учительская», постучалась — никто не ответил, дернула ручку — и тут заперто. И вообще в школе было очень тихо: совсем не похоже на школьный вечер; оставался еще актовый зал — но и он оказался закрыт. Ребята развернулись уже уходить, но тут Орина увидела приоткрытую дверь в библиотеку — и сразу вспомнила Таню Потапову с ее английской книжкой: ей пришло в голову, что детективные истории, раскрывавшие всю подноготную дедуктивного метода, могут помочь в их собственном расследовании… На двери было указано, как зовут библиотекаря: Афина Ивановна Воскобойникова.

Крошечка просунула голову в дверь: Афина Ивановна — довольно молодая и очень представительная женщина с прической под самый потолок — была на месте.

Орина вошла, поздоровалась и попросила книжку про Шерлока Холмса. Библиотекарь осторожно повела тяжелой головой, — как будто боялась, что та ее перетянет, — и спросила:

— А ты у нас записана? — Крошечка сказала, что нет. — Тогда я тебя запишу. Погоди, только найду чистый формуляр…

Но тут опять вмешался Павлик Краснов, вышедший из-за спины девочки: дескать, не надо ее записывать… Дескать, мы еще в вашей школе не числимся.