Орел-завоеватель

Сабин развернул коня, припал к шее животного и во весь опор помчался к главным воротам лагеря. Бросив последний взгляд вслед брату, Веспасиан вдруг задумался, встретятся ли они еще на этом свете, но тут же выбросил мрачные мысли из головы, сосредоточившись на неотложной задаче и уже прикидывая вчерне, что нужно сделать для спасения армии и императора. Через мгновение он подозвал трибунов и, как можно более лаконично, чтобы не терять драгоценное время, отдал необходимые распоряжения. Молодые люди, выслушав командира, пустили коней с места в галоп, спеша передать его указания старшим центурионам шести когорт.

Веспасиан спешился, передал поводья ординарцу и велел подать щит. Расстегнув застежку на плече, он позволил алому плащу соскользнуть на землю и сказал:

— Обязательно проследи, чтобы его отнесли в мою палатку. Он потребуется мне ночью, если похолодает.

— Да, господин, — кивнул с улыбкой его личный раб. — До вечера, господин.

Проверив на подбородке застежку шлема и убедившись, что щит на левой руке не елозит, Веспасиан обнажил меч и постучал им по краю щита, разогревая руку. Обернувшись к своим когортам, он увидел, что все готово. Люди молчаливо застыли в строю, глядя на бойню в долине и ожидая приказа.

— Слушай мою команду! Спускаемся наискось! — выкрикнул он, и его слова быстро пронеслись по цепочке. Легат выдержал паузу, мысленно сосчитав до трех, и наполнил воздухом легкие: — Вперед шагом марш!

Шесть когорт, как единое целое, размеренным шагом двинулись вниз по склону, забирая туда, откуда доносились самые пронзительные крики и вопли. Туман быстро редел, открывая взору картину битвы и позволяя с предельной четкостью уяснить, в сколь бедственном положении оказались император Клавдий и остальная римская армия.

Прорванные и смятые внезапным ударом из леса, тыловые шеренги легионов распались, и многие охваченные ужасом люди кинулись через поле к болоту. Разрозненные очаги сопротивления возникали лишь там, где самым опытным и решительным центурионам удавалось сплотить вокруг себя хотя бы маленькие группы легионеров. Сомкнув щиты, эти отдельные отряды прорывались на соединение друг с другом, но им приходилось туго из-за длинных вражеских пик.

Штандарты четвертой когорты мерно покачивались в такт ритмичному шагу знаменосцев-аквилиферов, и взгляд Катона непроизвольно обратился к ним, когда их вызолоченные детали ярко вспыхнули под солнечными лучами. Когорты наступали двумя линиями, по три в каждой. Шестая центурия находилась на правом фланге заднего ряда. Катон четко видел, куда двигался строй. Впереди и левей маячили кроны высокой дубравы, под сень ветвей вели широкие тропы, ставшие явственно видимыми после того, как маскировочные заслоны из терновых кустов были отброшены.

Впереди и справа на примятой, еще влажной от росы, которая смачивала и сапоги, траве валялись тела римлян. Когорта прошла прямо по трупам бойцов, составлявших расчеты установленных на левом фланге метательных машин, которые, перевернутые и частично разбитые, дыбились тут же. Переступая через тело убитого центуриона, Катон глянул вниз и при виде перерубленных шейных позвонков ощутил подступившую к горлу желчь — варварский меч снес римлянину голову почти начисто.

Когда наступающие когорты оставили разгромленную артиллерию позади, Катон увидел, что часть варваров наконец отреагировала на их приближение. Некоторые из вооруженных пиками дикарей обернулись, выкрикивая угрозы и одновременно привлекая внимание своих соратников. Наконец изрядная толпа бриттов, отделившись от основной массы, с яростными воплями и выставленными вперед пиками устремилась навстречу Второму.

— Стой! — гаркнул Веспасиан.

Легионеры застыли на месте, сомкнув щиты и отведя назад руки с метательными копьями. Мчавшиеся на них бритты заколебались, ибо, не имея щитов, вдруг осознали свою уязвимость. Однако в отличие от римских когорт атакующая толпа варваров не имела возможности остановиться мгновенно. Бежавшие впереди замедлили шаг, задние продолжали толкать их, и тут по команде Веспасиана во вражескую толпу по дуге полетели метательные копья. Когда они достигли высшей точки полета, вопли варваров стихли, а когда отточенные наконечники вонзились в не защищенные доспехами тела, зазвучали снова. Только теперь это были вопли боли и ужаса.

Атака бриттов мгновенно захлебнулась. Веспасиан приказал второй линии легионеров подготовиться к броску, но его не потребовалось — почти все уцелевшие варвары повернулись и пустились бежать. Похоже, им вовсе не хотелось разделить участь множества сотоварищей, пришпиленных, словно жуки на булавках, копьями к почве.

— Шагом марш! — скомандовал Веспасиан, и когорты снова двинулись вперед, извлекая из тел годные для повторного использования копья и, по мере своего продвижения, приканчивая раненых врагов.