Орел в небе

Удивленный и встревоженный, Дэвид прошел в гостиную. Все было так, как много месяцев назад, но кто-то все вымыл и вычистил, и в вазе на столе оливкового дерева стояли свежие цветы – огромный букет ярко-желтых и алых георгинов.

Дэвид почувствовал запах пищи, острой и пряной, особенно после пресной больничной диеты.

– Эй, – позвал он. – Кто здесь?

– Добро пожаловать домой! – послышался знакомый громкий голос из ванной. – Я не ждала тебя так скоро, ты застал меня с задранной юбкой и без штанов.

Послышались шаркающие звуки, в туалете громко полилась вода, и дверь распахнулась. В ней величественно появилась Элла Кадеш. На ней был просторный кафтан, ярко и примитивно раскрашенный. На голове зеленая шляпа с огромной брошью и пучком страусиных перьев на полях.

Улыбаясь, она широко развела тяжелые руки в приветственном жесте. Но улыбку тут же сменило выражение ужаса. Художница застыла.

– Дэвид? – Голос ее звучал неуверенно. – Это ты, Дэвид?

– Привет, Элла.

– О Боже! О милостивый Боже! Что они с тобой сделали, мой прекрасный юный Марс...

– Слушай, старуха, – резко сказал он, – если ты начнешь нести эту чепуху, я спущу тебя с лестницы.

Она с огромным трудом справилась с собой, удержала появившиеся на глазах слезы, но губы ее дрожали и голос звучал хрипло, когда она обняла Дэвида и прижала к мощной груди.

– В холодильнике пиво... и я приготовила жаркое. Тебе понравится мое жаркое, оно у меня всегда хорошо получается...

Дэвид ел с огромным аппетитом, запивая огненную еду холодным пивом, и слушал Эллу. Слова из нее били фонтаном, она пыталась скрыть замешательство и жалость.

– Мне не разрешали навещать тебя, но я звонила каждую неделю и все время узнавала новости. Мы даже подружились с сестрой, она дала мне знать, что тебя сегодня выписывают. Поэтому я приехала и позаботилась о встрече...

Она упорно избегала смотреть ему в лицо, а когда смотрела, в глазах ее появлялась тень, и она заставляла себя говорить еще веселее. Когда он наконец поел, Элла спросила:

– Что ты теперь будешь делать, Дэвид?

– Хотел бы летать. Мне это больше всего нравится. Но меня заставили подать в отставку. Я нарушил приказ, мы с Джо перелетели через границу, и больше я им не нужен.

– Чуть не началась война, Дэвид. Это был безумный поступок.

Дэвид согласился:

– Да, я обезумел. Я тогда не мог рассуждать логически... после Дебры...

Элла быстро прервала его:

– Да, я знаю. Хочешь еще пива?

Дэвид рассеянно кивнул.

– Как она, Элла? – Именно этот вопрос он хотел задать с самого начала.

– Хорошо, Дэви. Начала новую книгу, и та будет лучше первой. Я думаю, она становится очень хорошим писателем...

– Как ее глаза? Есть улучшения?

Элла покачала головой.

– Она примирилась. Слепота ее больше не тревожит, она приняла случившееся.

Дэвид не слушал.

– Элла, все это время, все время в больнице я надеялся... Я понимал, что это бессмысленно, но надеялся что-нибудь получить от нее. Открытку, слово...

– Она не знает, Дэви.

– Не знает? – Дэвид наклонился над столом и схватил Эллу за руку. – Чего не знает?

– После смерти Джо... отец Дебры очень рассердился. Он считал, что ты виноват.

Дэвид кивнул, лицо-маска скрывало его чувство вины.

– Он сказал Дебре, что ты покинул Израиль, вернулся домой. Мы поклялись молчать, и Дебра поверила.

Дэвид отпустил руку Эллы, взял стакан с пивом и отхлебнул.

– Ты не ответил на мой вопрос, Дэвид. Что ты собираешься делать?

– Не знаю, Элла. Мне нужно подумать.

* * *

Сильный теплый ветер дул с холмов, волнуя поверхность озера, покрывая его темными волнами с белыми гребешками. Пришвартованные у причала рыбачьи лодки качало, сети, выложенные для просушки на их палубах, развевались, как фата невесты.

Ветер подхватил волосы Дебры и поднял их густым облаком. Он прижал шелковое платье к ее телу, подчеркнув высокую грудь и длинные ноги.

Она стояла на башне замка крестоносцев, легко опираясь обеими руками на трость, и смотрела на воду, как будто что-то видела.

Элла, сидя за ее спиной на обломке стены, говорила придерживая рукой шляпу и внимательно наблюдая за Деброй, оценивая ее реакцию:

– Тогда казалось, что так лучше. Я согласилась утаить от тебя правду, потому что не хотела, чтобы ты мучила себя...

Дебра резко бросила:

– Больше никогда так не делай.

Элла недовольно поморщилась и продолжала:

– Я не знала, насколько он тяжелый, меня к нему не пускали. Думаю, я просто струсила.

Дебра гневно покачала головой, но промолчала. Элла снова удивилась тому, что эти слепые глаза могут быть так выразительны. На лице Дебры, повернутом к Элле, ясно отразились ее чувства.

– Не время было отвлекать тебя. Разве ты не понимаешь, дорогая? Ты так славно приспособилась, работала над книгой. Я не видела ничего хорошего в том, что все тебе расскажу. И решила поддержать твоего отца. Посмотреть, как все повернется.

– Тогда почему ты мне все это говоришь сейчас? – спросила Дебра. – Что заставило тебя передумать? Что с Дэвидом?

– Вчера днем Дэвида выписали из больницы Хадашша.

– Из больницы? – Дебра удивилась. – Ты хочешь сказать, что он все это время был в больнице? Девять месяцев? Это невозможно!

– Но это правда.