Орел и Ворон

Принял Михаил активное участие в обороне Москвы и отличился в боях на стенах столицы — храбрости князю было не занимать — а в решающей схватке смело повёл свой полк от Серпуховских ворот в сечу! В период уже фактического подавления восставших, князь провел довольно тяжёлый для себя бой на реке Вороньей. Мятежники сумели закрепиться на укреплениях Тульской засеки, и выбить их удалось с большим трудом! Но в решающей схватке Скопин сумел обмануть врага рядом отвлекающих атак, после чего на направлении главного удара бросил в бой стрельцов…

Кстати, после этого сражения Скопин-Шуйский, сделавший для себя выводы, регулярно использовал в полевых сражениях различные «острожки». Прежде всего противоконные рогатки против крылатых польских гусар… Но мог подготовиться и серьёзнее, располагая временем — что позволило одержать ему несколько важных побед.

После поражения Дмитрия Шуйского под Болховом и началом осады Москвы, Михаил вернулся в столицу и какое-то время принимал активное участие в очередной обороне. А затем с горсткой всадников отправился на север, встречать шведских наёмников под командованием Якоба Делагарди — рискуя быть перехваченным разбредшимися по стране «тушинцами»… В Новгороде князю пришлось переждать осаду крупного отряда пана Керножицкого, но последний отступил, когда у Михаила собралось значительное число ратников русского Севера.

Затем, уже объединённым русско-шведским войском (последнее было представлено наемниками со всей Европы), Скопин-Шуйский выступил на Москву. В двух стычках его воеводы последовательно разбили поляков и воровских казаков под Торопцом и Торжком, и, наконец, юный полководец сразился с сильным войском Александра Зборовского под Тверью…

Собственно, часть этого сражения увидел Стас, часть увидел я.

Так вот, полевое сражение днем Михаил если не проиграл — то уж точно не выиграл, левый флаг из немецких и французских всадников не выдержал тарана поляков и бежал, а из-за сильного дождя мушкетеры, стрельцы и рейтары не смогли стрелять. Зато крылатые гусары показали всю свою мощь во время таранного копейного удара и последующей рубки! Но Скопин-Шуйский продемонстрировал удивительное самообладание, крепость духа и необычайную волю к победе: он решился на ночной штурм вражеского лагеря (начавшийся перед рассветом) — что для 17 века сопровождалось огромным риском!

И ведь вырвал же победу из лап уже празднующего успех врага!

…Завибрировавший телефон заставил меня отвлечься от размышлений. Увидев на экране номер Стаса, я весь аж подобрался — и принял вызов, неожиданно для себя сильно разволновавшись:

— Андрюха, он жив! Жив, слышишь?! Я днем прилёг подремать — только сейчас встал! Себастьян выжил во время штурма, я все увидел!!!

В первый в своей жизни я почувствовал столь острую зависть… И сильное желание наконец-то лечь спать!

Глава 6

…Виктория, едва касаясь пальцами моей спины, легонько погладила «памятные» отметины:

— Боже, Себастьян! Откуда эти шрамы?! Они отвратительно ужасны и прекрасны одновременно! Тебя словно птица Рух когтем задела!

Я нехотя разлепил глаза, после чего, поймав взгляд возлюбленной, прииянул девушку к себе:

— Скажи спасибо, что плащ и добротный дублет защитили меня от стали. Иначе мы бы сейчас не разговаривали…

Красотка ехидно прищурилась.

— Я отчетливо помню, как ты говорил, что работа плевая и тебе ничего не грозит!

— Ну кто знал, что именно на моего лорда устроят охоту. Пришлось прикрыть его спиной…

Схватка на лондонских улицах была короткой и яростной. Когда двое убийц уже были подвержены, я краем глаза успел заметить занесенный над сэром Альбертом клинок.

Тело среагировало быстрее здравого смысла…

— Одна твоя спина не стоит всех тех денег, что тебе платят.

— Верно подмечено… Но тогда я бы не привез тебе этот прекрасный гребешок! — я извлек из шелкового мешочка изящный гребень с резной рукояткой.

Девушка улыбнулась:

— Ты верен себе, фон Ронин. Но для тебя я тоже кое-что приготовила. Покажу позже. Так что праздник! — Виктория отсалютовала бокалом с терпким красным вином.

Настала моя очередь улыбаться.

— Мой главный подарок это ты, птичка моя. — я поцеловал ее в плечо.

— Мой отец бы с тобой поспорил. — девушка помрачнела.

— Что такое?

— Он опять настаивает на моем замужестве. Говорит, что плохо себя чувствует и хочет уйти на покой. Но я только неделю назад видела, как он держал нагруженную телегу, пока ей меняли колесо! И улыбался равно как ты сейчас, фон Ронин. И он еще пытается меня обманывать… Представляешь?!

Я рассмеялся.

— Однажды я вернусь — и все у нас будет хорошо.

— Не надо возвращаться, Себастьян. Нужно просто остаться. Я молюсь от этом каждый день!

— Скоплю побольше денег и смогу без стыда просить твоей руки.

— Просто. Остаться! Это не так сложно!

— Но все же сложнее, чем кажется.

— Куда в этот раз? — моя Вики умна и догадлива. Иногда кажется, что она читает мои мысли…

— В Швецию. Хочу завершить карьеру громкими победами, да и платят очень хорошо.

— Но и убить могут значительно быстрее. Да?!

Я неопределенно пожал плечами. Тут же в меня врезалась подушка.