Орел и Ворон

– Но что касается вас, вам бы я предложил еще издали начать стрелять по лошадям гусар из луков, они ведь не прикрыты броней. Я как-то слышал про «скифский выстрел» – это когда конный лучник на скаку оборачивается и стреляет. Так вот, не стоит вам принимать бой с гусарами, они просто стопчут вас, ибо их откормленные жеребцы страшны в таране сами по себе! Ваши же степняцкие кобылы быстрее и выносливее, они дадут вам оторваться от преследования, пока вы выбиваете стрелами коней ляхов. Вот только если есть куда отступить…

Весьма занимательный рассказ иноземца прервал подскакавший к нему рейтар – чрезвычайно светлокожий, с белесыми бровями и водянистыми глазами. Чудин, не иначе!

Выслушав его, иноземец кивнул, после чего обратился к детям боярским:

– Сейчас ваше обучение продолжит сержант Тапани Йоло. Можно обращаться к нему просто – Степан!

Тут немец не сдержал озорливой ухмылки, на что чудин (хах, я не ошибся!) только гневно сверкнул глазами.

Впрочем, офицер не обратил на это внимания и невозмутимо продолжил:

– Сержант немного знает ваш язык, в отличие от прочих моих людей. Но мы ведь и так разучили все основные команды! И надеюсь, я сумел объяснить вам, как воюют рейтары… Так что вам осталось лишь повторять, повторять караколе много раз, пока вы не научитесь выполнять каждый свой маневр. И вот с этим сержант как раз справится!

«Степан» энергично кивнул, словно понял все, что сказал немец, а вот дети боярские помрачнели с лица все как один… Но делать нечего, научатся толковать друг с другом, было бы время! В конце концов, среди пикинеров нашу речь немного понимали разве что только пара чудинов и свеев, но ведь как-то же сумели найти общий язык с крестьянами!

Произнеся напутственную речь, рейтар развернул коня и направил его в сторону виднеющихся невдалеке шатров, а я, виновато улыбнувшись сопровождающему меня посланцу, все время недолгого разговора терпеливо стоящему рядом, ободряюще хлопнул его по плечу:

– Прости, друже, невольно заслушался. Мы с рейтарами воюем схоже, вот и стало интересно узнать, что он детям боярским расскажет о своем ратном искусстве. Теперь же поспешим к князю!

Молчаливый гонец согласно кивнул в ответ и развернулся в сторону лагеря вслед за ускакавшим иноземцем.

– Вот это да!..

Откинув полог княжеского шатра, я не смог удержать удивленного возгласа, увидев вытянувшегося перед Михаилом уже знакомого мне офицера; а больше никого внутри шатра и нет. Рейтар же, обернувшись, также изумленно вскинул брови, на что Скопин-Шуйский, потерев гладко выбритый подбородок, только и отметил:

– Что, знаете друг друга? Надеюсь хоть, не в пьяной драке познакомились?!

Немец опередил меня, с достоинством и легкой обидой в голосе ответив:

– Князь, в отличие от многих моих соотечественников, проживающих в Москве в слободе Наливки, я не грешу злоупотреблением горячительных напитков.

Я же открыто улыбнулся нашему воеводе:

– А я, Михаил Васильевич, с детства не приучен к хмельному… Под Тверью дважды виделись мы с господином «офицером», сегодня толковали буквально по пути в ваш шатер.

Скопин-Шуйский понятливо кивнул, после чего указал мне на иноземца:

– В таком случае друг другу вы еще не представлены. Знакомьтесь: это ротмистр черных рейтаров Себастьян фон Ронин из Дортмунда, один из немногих свейских офицеров, кто не изменил нам из-за неуплаты жалованья. Отличился в сече под Тверью – спас генерала Делагарди.

Иноземец вновь кивнул мне, протягивая руку, и я крепко сжал его кисть в собственной. Не удержался, захотел проверить силу рейтара! Тот досадливо нахмурился, попытался было сжать кисть в ответ… Получилось не очень, но я и сам уже спешно разжал пальцы, устыдившись подобного мальчишества перед лицом князя.

Михаил же лишь недовольно качнул короткостриженой головой, после чего уже несколько прохладнее представил меня немцу:

– А это стрелецкий сотник Тимофей Орлов по прозвищу Орел из Рязани. Бедовая голова, везде на рожон лезет! Но, – тут князь невольно усмехнулся, – сотник не раз отличался в сече, а за бой на Вороньей пожалована ему была булатная сабля. Ты не смотри, ротмистр, на внешний облик его дремучий, Тимофей – надежный соратник, в бою не подведет, спину всегда прикроет.

Замечание о внешнем виде показалось мне довольно обидным, но Себастьян (так, кажется, его кличут?) неожиданно поддержал меня, заставив испытать и невольную благодарность, и легкий стыд за мое озорство:

– Боже упаси меня так думать, князь! Из общения с Тимофеем, его ответов и вопросов я понял, что это опытный и разумный воин.

Михаил Васильевич доброжелательно улыбнулся нам обоим, но тут же нахмурился, словно вспомнил что-то нехорошее, что беспокоит его душу. Вскинув крепкий, чуть выпирающий вперед подбородок, он пытливо посмотрел на меня и немца своими умными, орехового цвета глазами:

– Задание для вас обоих у меня есть.

Мы с ротмистром одновременно подобрались, и воевода продолжил: