Орел и Ворон

Батареи оглушительно гремят десяток-другой минут, пока их окончательно не затянули облака густого, непроглядного порохового дыма. Так и угореть можно… Некоторые рейтары с надеждой поглядывают на ворота, но совершенно напрасно. Мятежники наверняка заложили их камнем и землей, а относительно слабые деревянные створки закрывают от ядр внушительной толщины бревна подъемного моста… Ну и, наконец, главное – даже если бы ворота удалось снести, то что помешало бы полякам подтянуть к ним своих стрелков и пару уцелевших орудий? Хватило бы и одного, плюнувшего картечь прямо в лица атакующих… Подобный прием наверняка бы остудил наступательный порыв наемников!

Так что лучше уж на стены…

Вновь загремели барабаны, и ко рву спешно побежали пикинеры с фашинами. Число проломов в боевом поясе тверской стены увеличилось, удвоилось и число штурмовых лестниц. На мой эскадрон выделили аж три штуки…

– Рейтары, напоминаю еще раз! Первый отряд ведем я и Джок Лермонт, мы сразу поднимаемся по лестницам! Остальные под началом Тапани Йоло прикрывают нас огнем пистолей – и вы уж постарайтесь не расходовать пули впустую!

Солдаты грянули сочным хохотом, снимая напряжение перед скорой битвой, а «Степан», встретившись со мной глазами, вновь благодарно кивнул. Финн считает, что я подарил ему лишний шанс выжить, – что же, так на самом деле и есть. Вот только на деле одному лишь Господу Богу известно, кому пережить этот бой, а кому нет…

Моя же задача – не гадать о будущем, а вести людей.

В третий раз ударили барабаны – сигнал для рейтаров, возглавляющих сегодня штурмовые колонны. Что же, зерно истины в этом решении действительно есть – раз уж Делагарди решил во что бы то ни стало взять Тверь, наши доспехи и пистоли дают нам огромное преимущество над прочими наемниками.

Но как же страшно…

– За мной, вперед!!!

…До участка рва, закиданного фашинами, я добежал, словно в тумане. Наверное, именно потому, что бежал изо всех сил, помогая тащить лестницу и все время ожидая «своей» пули или стрелы. Уже замерев над самой кромкой рва, с опаской кинул взгляд на башни, прикрывающие участок атакованной нами стены с обеих сторон, но пока молчат.

Хоть бы пронесло…

– Вперед, вперед!!!

Первым бросаюсь к лестнице, увлекая рейтаров личным примером, заведенный страхом так, что за спиной словно выросли крылья! Дерево на едва обструганных перекладинах царапает ладони, но я не обращаю на это внимания, не отрывая взгляда от обломанных краев бреши…

Когда я миновал уже половину подъема, сверху показались мятежники – кто с мушкетом, кто с луком, а кто и с бревном, желая скинуть его на мою голову! Но тут же снизу грянул залп стрелков Тапани, и я продолжил стремительный подъем, проворно карабкаясь по лестнице, словно африканская обезьянка.

По крайней мере, мне так кажется…

…Мне осталось всего три перекладины, чтобы подтянуться к пролому, и я всего на мгновение замер, ощущая, как гулко и часто бьется сердце в груди! Как же жутко!!! Но, не позволяя страху сковать тело, я вырвал правой рукой первый из пистолетов и рывком подал тело вперед – будь что будет!

Спустя несколько ударов сердца я показался над краями бреши, и первым, что увидел, оказалась стремительно сверкнувшая сабля, устремившаяся к моей голове…

Удар!!!

Бургиньот оглушительно лязгнул сталью, но выдержал встречу с вражеским клином! Я спасся, вовремя вжав голову в плечи и инстинктивно подавшись вниз, тем самым подставив шлем под заточенную сталь… И тут же вскинул руку с пистолем и надавил на спуск, целя в живот чубатого казака, вновь замахнувшегося для удара! Грохнул выстрел, и практически сразу за ним последовал вскрик боли! Не мешкая ни секунды, я тут же нырнул в пороховое облако, буквально запрыгнув на стену…

И врезался плечом в грудь поляка, шагнувшего навстречу с также занесенной для рубящего удара саблей! Лях отпрянул, после чего вновь попытался вскинуть клинок – без замаха ни турецкие киличи, ни персидские шамширы не рубят! – но с удивлением замер, опустив глаза на кацбальгер, верхней третью вошедший в его живот…

Что же, оброненный при последнем рывке пистоль в обмен на жизнь? Отнюдь не худший расклад. Иначе я мог бы и не успеть так быстро выхватить «кошкодер» из ножен и ранить им противника…

Освободив короткий клинок из тела стремительно оседающего мятежника, я одновременно с тем выхватил второй пистоль. И немедленно выстрелил в спину врага, поднявшего камень над головой поднимающегося по соседней лестнице Лермонта! Несчастный с отчаянным криком полетел к земле, а горец вскочил на стену с обнаженным клейбэгом в руках!

На меня ринулся очередной противник, сжимающий в руках трофейный кацбальгер, но его резкий выпад я сумел отклонить в сторону, от души рубанув по короткому клинку собственным «кошкодером»! А следом в висок мятежника смачно впечаталось «яблоко», венчающее рукоять перехваченного за ствол пистолета… Шотландец также срубил преградившего ему путь ляха, ловко обезоружив его сильным ударом, пришедшимся на лезвие сабли у самой рукояти. И одновременно с тем от третьей лестницы донесся яростный боевой клич финских рейтаров: