Орел и Дракон

– Говорят, что к нам притащился король Карл, – сказал Ингви, для верности опираясь на боевой топор с рукоятью в его собственный рост19. – И хочет драться с нами сегодня в полдень. Не знаю, король это или еще какой тролль, но здесь, в монастыре, наше золото, а там, возле города – наши люди. Свою дружину я оставлю охранять добычу, а мы немедленно идем к войску. И если кто-то после вчерашнего плохо держится на ногах, значит, это будет его последний поход по этой земле. А меру надо знать, даже когда хлещешь дармовое вино, понял, Стюрбьёрн? Все, пошли.

Ингви конунг первым двинулся со двора, соратники повалили за ним. Хаки Полено, как чуть ли не единственный здоровый и трезвый человек, был оставлен старшим над дружиной, охранявшей монастырь и все сокровища. Ворота закрылись, и беспорядочный строй потянулся по дороге в направлении города Сен-Кантен, возле которого уже чуть ли не год располагался стан северного войска.

Дорога шла через дубраву. В дубраве викингам пришлось еще больше растянуться, и Торгейр ярл подгонял отстающих, следя, чтобы никто не прилег на прелые листья отдохнуть. Нынешнее окружение Ингви конунга представляло собой довольно странное зрелище: очень хорошее снаряжение, кольчуги и франкские пластинчатые доспехи имелись почти у всех, пояса и перевязи блестели серебряными и позолоченными накладками, каждый носил перстни, гривны, тяжелые обручья – показатели воинской удачи. Наиболее, конечно, выделялась золотая гривна на шее самого Ингви конунга – шириной с женскую ладонь, украшенная головками драконов. Но обладатели всех этих богатств покачивались и прижимали руки к больным головам, морщились, борясь с тошнотой, и после раннего пробуждения чувствовали себя как нельзя более гадостно. Но они не были бы теми, кем стали, если бы не умели взять себя в руки в нужный миг.

Когда на тропе впереди показалось несколько человеческих фигур, Ингви конунг принял их за своих же людей из лагеря, которые тоже прослышали о приходе франкского войска и спешат предупредить вожаков. Правда, ни одного из них он в лицо не знал. Впереди стояли двое – еще совсем молодые парни. Один, лет двадцати на вид, высокий светловолосый, с хорошим оружием и почти такой же, как у самого Ингви, франкской перевязью на плече, которые в войске прозвали «графскими». Возле него стоял второй, еще моложе и пониже ростом. За их спинами и по бокам виднелось еще сколько-то людей, тоже северяне, судя по виду, но взгляд Ингви не отрывался от этих двоих. Наверное, потому, что оба они не сводили с него глаз, и вид у них был настолько решительный и многозначительный, что он невольно замедлил шаг.

– Кто вы? Из чьей дружины? – отрывисто спросил он, приближаясь. – Насчет франков я уже знаю.

Те двое все так же стояли посреди тропы, загораживая дорогу.

– И что-то я вас не помню, – Ингви нахмурился. – Ну, что застыли, как поминальные камни? Я уже все знаю, давай бегом обратно в лагерь.

Хоть лица встречных были ему не знакомы, он не думал, что здесь, в округе, которую уже не первый месяц прочно держал в руках, могут появиться какие-то другие вооруженные северяне, кроме подчиненных ему. С теми, которые все же появлялись, он довольно быстро расправлялся или включал в состав собственного войска.

– Не спеши так, Ингви конунг, – сказал тот из парней, который был выше ростом.

Его голос прозвучал вроде бы негромко, но Ингви невольно подобрался, чутьем уловив исходящую от встречных нешуточную угрозу. Его люди, не имея возможности пройти, столпились за спиной, задние ряды растянувшегося на узкой тропинке отряда даже не могли разобрать издалека, напирали, сыпали восклицаниями, передние отмахивались от них, сами пытаясь понять, что происходит.

– Ведь ты и есть Ингви, сын Сигимара Хитрого? – спросил второй из парней, тот, что помоложе. При этом взгляд его скользнул по золотой гривне на груди Ингви, благодаря которой понимающие люди легко узнали бы его среди целого войска.

– Да уж едва ли мне придется носить какое-то другое имя, – Ингви подбоченился. Он понял, что это не его люди и что пришли они к нему не с самыми дружественными намерениями. Но никакой тревоги он не ощутил, слишком привыкнув быть сильнее всех. – Кто вы такие и что вам нужно?

– Мы проделали довольно долгий путь ради того, чтобы повидаться с тобой, – ответил Харальд.

– Ну, повидались. Что у вас за дело, говорите живее! – Ингви начал терять терпение. – У меня нет времени с вами болтать! Говорите, а еще лучше приходите вечером, когда я разберусь со здешним королем. Он назначил мне встречу еще раньше вас, так что вам придется обождать.

– Наше дело много времени не займет, – Харальд успокивающе кивнул и сделал шаг вперед. – Мы всего лишь хотим попросить тебя передать кое-что…

– Что? – Красное, покрытое ранними морщинами лицо Ингви нахмурилось. В лице Харальда он видел какой-то намек, будто тот хочет сказать ему нечто важное и тайное, не предназначенное для посторонних ушей, и невольно сам шагнул навстречу собеседнику.

– Я хочу попросить тебя передать привет от Хальвдана Ютландского.