Орден Скорпионов

Я понятия не имею, кто такой Лютин, поэтому качаю головой.

– Нет, но за это спасибо, – отвечаю я, подношу бокал к губам и делаю большой глоток.

Напиток сладкий и крепкий, и я понимаю, что, если выпью слишком много, то сразу же потеряю над собой контроль.

– Что у вас есть из еды? – спрашивает Тарек.

Фейри поворачивается к нему, и взгляд теплых карих глаз тут же леденеет.

Я вообще-то привыкла к совсем другой реакции. Когда фейри видят «скорпионов» в их обычном облике, то обращаются к ним с теплом или интересом. Эта служанка, однако, выглядит усталой и даже озабоченной, как будто она слишком многое повидала в жизни – и теперь ее нельзя обмануть красивым лицом и внушительным телосложением.

Она явно старше нас, но угадать возраст фейри сложно. Мы взрослеем позже и стареем медленнее, чем другие виды. У этой фейри морщины вокруг рта и глаз – кажется, что она одинаково много смеется и печалится. Светло-каштановые волосы забраны на затылке в пучок и заплетены в косичку, спускающуюся по спине, – в общем, серьезно и без изысков. В ней есть твердость, что неудивительно, учитывая здешнюю суровую погоду, ее возраст и то, что она работает в таверне.

– У нас есть оленье сальми с хрустящим хлебом или стейк с сезонными овощами.

Мы все заказываем сальми, и это почему-то ободряет служанку – она убегает, исчезая за двустворчатыми дверьми за барной стойкой. Вероятно, она спешит запереть дочерей горожан подальше от «скорпионов».

Я хихикаю про себя, а Курио протягивает руку и забирает у меня бокал, нюхает пурпурное содержимое и делает осторожный глоток. Его брови удивленно взлетают вверх, и он кашляет, хлопая себя по груди, и ставит бокал на место.

– На вкус как нектар, а жжет как виски, – хрипит Курио, прочищая горло.

Я смеюсь. Еще несколько глотков, и это пойло может оказаться когтем ястреба – я назавтра ничего не вспомню, кроме него.

Курио передает эликсир Тареку, а затем Риаллу, которые оба не менее удивлены странным сочетанием сладости и жгучести.

Я указываю подбородком в сторону портрета над камином, который только что заметила. Это картина маслом с изображением королевы Акиру. Я ищу на стенах что-нибудь в честь короля, но ничего нет.

– Странно, что северяне все посвящают ей и ничего – Корвену, – рассеянно замечает Курио, еще раз обводя взглядом комнату, словно ожидая, что в любой момент из тени вынырнет кто-то, кто может стать для нас проблемой.

– Эт потомушт, что он стал королем только благодаря ей, – невнятно бормочет долговязый фейри, с трудом выбираясь из-за соседнего стола, и тащится к нашему столику.

Он дико размахивает своим бокалом, и за ним на потертом полу тянется дорожка из следов пролитого эля. Вдруг он спотыкается о наш столик, и мы все замираем, но ему удается восстановить равновесие. Он стар, волосы у него седые, лицо помятое и изможденное. Одежда фейри свисает с него, будто он либо носит чужую одежду, либо сильно уменьшился в размерах с тех пор, как купил ее.

– Они хотят, чтобы мы забыли, но лед хранит все тайны. Мы помним. Сти помнит, – бормочет мужчина, постукивая себя по лбу пальцем, затем подносит кружку ко рту и делает большой глоток. Он начинает клониться назад, но Риалл протягивает руку и возвращает его в вертикальное положение.

– Что Сти помнит? – спокойно спрашивает Тарек, скрестив руки на груди.

Он выглядит расслабленным, но я знаю, что в швы его туники у ребер вшиты ножны с кинжалами.

– Тада была Налрора, и у нее было все. Но каждый кусочек тьмы и света до Исоны предала Галаяс и ее дружки. – Сти громко рыгает и бьет себя по груди, следом из него вырывается отрыжка поскромнее.

Имя Галаяс звучит знакомо, но я не могу вспомнить, где его слышала.

– Тогда не было ни королей, ни высших бздливых фейри, только Налрора. И на собирается вернуть все взад. Да вдь? – бормочет Сти, остекленевший взгляд устремлен на меня. – Они думали, что смогут сжечь книги, исковеркать правду и очернить историю и что им все сойдет с рук. Но мы рассказывали истории и сберегли правду.

Он салютует пустым стаканом и осушает его. После Сти встряхивает пустую кружку, словно недоумевая, куда делся весь эль, и обиженно хмыкает, когда стакан волшебным образом не наполняется вновь. Тарек протягивает ему свою полную кружку.

– Вы оч добры, сэр. Настоящий мужчина, так что вы захотите присоед’ниться к нашим, да в’дь? Надо их всех схватить, Моя Луна. Нам понадобится помощь, все силы, что у нас есть. Потому что мы в’дь придем по их души, да?

Снова Сти салютует мне стаканом, его улыбка кривится, словно он не уверен, правильную ли он выбрал для этого случая. И он растягивает губы, пока не убеждается, что улыбается именно так, как надо.

– Убирайся отсюда, Сти, или Эго вышвырнет тебя и будешь ночевать на улице! – кричит служанка, направляясь к нашему столику с подносом, полным еды. – Ты ведь знаешь, что не стоит приставать к господам, – ругает она пьяницу.

Тот, похоже, вот-вот свалится под стол.

– Все в порядке, – заверяю я ее, с удовольствием слушая бессвязный бред Сти. Потому что мы здесь именно за этим – смотреть, слушать и выискивать зацепки.