Орден Скорпионов

Я слегка поворачиваюсь, чернота доспехов почти поглощает свет, вместо того чтобы отражать его. Узор из лунных циклов, сделанных из оникса, покрывает внешнюю сторону ног.

Я тянусь вниз, чтобы потрогать их и поразиться детализации, мастерству исполнения – и тут же задыхаюсь, когда понимаю, что это рукояти тычковых ножей.

– Полная луна, растущая луна и убывающая – все луны теперь так же смертоносны, как и мой Лунный Лучик, – говорит Курио, и я отрываюсь от созерцания великолепных маленьких кинжалов, спрятанных в моих набедренниках и сапогах.

Я смотрю в его лучащиеся теплом глаза.

Он проделал очень трудную работу. Ему было не все равно. И понимание всех «почему», того, зачем он все это делал, внезапно заставляет мое горло сжаться.

Тут я замечаю, что Курио полностью экипирован, на нем – его доспехи и оружие. Я смотрю на наши отражения в зеркале, как мы дополняем друг друга, как совпадаем. Своим собственным, уникальным способом Курио только что показал мне, как я вписываюсь в Орден Скорпионов. И это лучше, чем что-либо еще, помогает мне избавиться от страхов и тревог.

Я смотрю на нас двоих, стоящих плечом к плечу, и у меня больше нет никаких сомнений в том, как Курио меня воспринимает.

Как равную – во всех отношениях.

Я для него – не какая-то рабыня, которую похитили темной ночью. Не трофей, который можно завоевать, а потом выбросить. Я достойна почитания, уважения и страсти, необходимых для создания чего-то столь изысканного, как эти доспехи. Я достойна крови, пота и времени, которые ушли на создание потрясающе продуманных деталей, что я замечаю на своем теле одну за одной. Россыпь звезд на черной рукоятке меча, выглядывающей из-за одного плеча. Облака и капли дождя, выгравированные на рукоятке оружия, торчащего из-за другого. На спине скрыты два кинжала, они лежат горизонтально. На их рукоятках вырезаны скорпионы, жала их хвостов едва видны по бокам у талии. Еще один кинжал висит в ножнах на бедрах, на нем – маленькие виноградные лозы и еще меньше – цветы, выгравированные на гранях.

То, как Курио относится ко мне, читается в его работе, и это ошеломляет и потрясает меня до глубины души.

– Так выглядели звезды на небе в первый раз, когда я захотел, чтобы ты стала нашей, – говорит Курио, указывая на рукоять меча в ножнах у меня за спиной. – Твой топор – это день, когда ты ушла от нас, а потом вернулась, – он переводит взгляд на другую рукоять с дождем и облаками. – А это лунные лозы. – Курио жестом указывает на кинжалы, пристегнутые к моему поясу. – Они росли по всему саду моей матери, и ты пахнешь, как они. Может быть, судьба уже тогда пыталась мне что-то сказать, – задумчиво продолжает он, медленно проводя пальцами по моим рукам. – Эти ножи – такие же, как тот, что ты украла у Тарека в ту нашу первую ночь в Приюте.

Курио вытаскивает пару маленьких ножичков из потайных укрытий на внутренней стороне моих наручей, и я смеюсь – воспоминания меня переполняют. Мне действительно понравился тот нож.

– Но этот, пожалуй, мой любимый, – признается Курио, отцепляя топор.

Он кладет передо мной темное, как ночь, оружие, и я сразу же замечаю, что края лезвия выделяются – они не такие черные.

Я хмурюсь, но потом приходит узнавание.

– Чакра! – восклицаю я, и тут же прижимаю пальцы ко рту, как будто это поможет мне удержать эмоции внутри.

Он сделал лезвие моего топора из оружия, которым Лето пытался меня убить. Он расколол прочный круг, соединил серебристые половинки с вороненой сталью, из которой выковал топор.

Мое будущее и прошлое сливаются вместе так захватывающе, пронзительно, что глаза начинает щипать.

– То, что нас не убивает, делает сильнее, – шепчу я, повторяя слова Курио – тогда он впервые поведал мне, что сохранил чакру и хочет использовать ее в моих доспехах.

Я провожу большим пальцем по смертоносному краю и изумляюсь. Сколько себя помню, я выживала и приспосабливалась – и теперь я держу в руках живое воплощение своей борьбы. То, что должно было убить меня, но не убило, то, что я пережила, теперь уничтожит все, что встанет на моем пути.

Я смотрю на Курио, на глаза наворачиваются слезы. Каким-то образом – не знаю как, – но он сумел потрясти меня до глубины души, покорил полностью и безоговорочно.

Я беру топор из его рук, в пару шагов дохожу до его рабочего стола и кладу оружие. А затем, в те же два шага, возвращаюсь, тянусь к Курио и притягиваю его губы к своим.

38

Курио

Осет целует меня, словно тонет, а я – так необходимый ей глоток воздуха.

Сначала ее реакция меня ошеломляет – я не был уверен, как она воспримет гравировку на каждой детали ее доспехов, в каждой из которых – мое признание ей.