Орден-I

— Давай сделаем это, брат! Я готов. Я чувствую, что сегодня всё получится. Представь, что мы сможем сделать завтра! — глаза лидера горели, он благодарил Отца за Джошуа.

— Да коснётся тебя Его Длань. Ты великий человек, Джон. Всегда помни это. Мы изменим всё, — Джошуа обнял его, как обнимал отца, и они вышли к своим последователям.

Толпа встретила их овациями и одобрительным гулом. В воздухе повисло напряжение.

— Братья! Сестры! Мы дожили!

Джон почти кричал. Он старался, чтобы вся его вера, все его чувства, прошли сквозь каждое бренное тело и передались каждому юному сердцу внизу. Сила Отца наполняла его, и он делился ей с каждым страждущим коснуться великого и стать чем-то большим.

— Сегодня мы, все вместе, приведём в этот мир нашего Отца! Его предали и он долго ждал, чтобы его освободили. И эта ноша лежит на наших с вами плечах. Сегодня день, когда он проверит нас и воздаст нам за все наши деяния! Будьте смелы! Не сомневайтесь! Верьте. И вам воздастся! Сегодня вы умрёте, но будете жить снова! Больше не будет боли, не будет страха. Никто не сможет больше втоптать вас в грязь и говорить вам, что делать. Вы освободитесь от всего лишнего. Да коснется вас Его Длань и укажет путь в темноте. Я объявляю десятиминутную готовность. Выпейте, покурите и собирайтесь для последнего служения.

Последователи ответили ему радостными и почти звериными криками. Джошуа не подвёл. Ему удалось усовершенствовать древний рецепт ритуального снадобья и смешать травы и грибы с современными наркотиками. Толпа внизу в исступлении и готова принести свою жертву.

Джон ещё раз прошелся по верхнему этажу, рассматривая сверху сложный рисунок и копошащихся внизу людей. Он молился, прокручивал в голове слова и пытался унять дрожь в руках и голосе.

И наконец, он начал. Мёртвый язык разнёсся по самым дальним уголкам центрального блока тюрьмы "Шелберн". Каждое последующее слово давалось всё тяжелее. Невероятная энергия пронизывала, сковывала мышцы и сводила челюсть. Только бы его хватило выполнить свою часть.

В глазах темнело. Внизу десятки обезумевших людей, что есть силы, били себя обсидиановыми ножами в горло и грудь, падали на пол, кричали и хрипели.

Его почти снесло порывом ветра, ворвавшимся в здание. В воздухе запахло дождём и озоном. Росчерки молний и электрического света заполыхали над потолком. Пол центрального зала дрогнул и начал расходиться трещиной. Густая масса крови и тел пришла в движение и устремилась к центру трещины. Отец явился.

— Ты прекрасен, — зарыдал рядом Джошуа.

Джон закончил читать. Слабость ушла, как только с его уст сорвались последние слова. Из самых глубин преисподней к нему шёл его Великий Отец. Вот показалась его уродливая гигантская непропорциональная пасть. Медленно она поднималась и опускалась, поглощая дар крови и тел. Тысячи глаз древнего демона смотрели в самую глубину души Джона. Он сделал это. Он привел Отца в этот несправедливый мир. Страх и невероятная красота поглощали полностью, не давая двинуться с места.

— Кто ты такой? — вскрикнул Джошуа у него за спиной.

Джон обернулся и увидел странного скрюченного, худого человека, одетого в перепачканную больничную пижаму. Холодные глаза, не способные моргать, смотрели сквозь них и будто не замечали чуда.

— Холодно, — произнес человек и схватил за плечо Джошуа.

Джошуа хотел ударить наглеца, но вдруг обмяк, пошатнулся и упал, прямо в объятия к Отцу.

— Кто ты такой?! Не трожь меня! — закричал лидер.

— Холодно, — произнес человек и коснулся Джона.

***

Цераф содрогнулся от негодования и гнева, но продолжал идти вперёд.

Как и всё небожители, он терпеть не мог спускаться в мир смертных. Но в этот раз Бог решил дополнительно испытать его, поместив в ослабленный и осквернённый сосуд. Внутри наркомана было так грязно, что Цераф испытывал почти физическую боль.

Как можно добровольно превратить себя в это? Пустить в своё тело яд, совместить угоду своему телу, с блудом, алчностью и потом подмешать к этому гнев и уныние… Что ждёт в подземном царстве настолько жалкую душонку?

Всё происходило так медленно. Слабые ноги едва волочили гниющие тело. Ветки хлестали Церафа по лицу, корни вездесущих деревьев, холмы и рыхлая земля мешали ему идти. Смертные глаза видели лишь непрерывное движение оттенков темноты. Как эти слабые создания выживают в этом чистилище?

Сверхновая, осветившая лес, уже угасала. Жгуты фиолетовой, алой и чёрной энергии, растянувшиеся на километры вокруг, теперь распадались на причудливые снежинки, поднимались к небу и бесследно истлевали.

Что за страшное действо произошло тут? Что за левиафан способен так проявить себя в этом грубом и низшем физическом мире?

Космический холод заставил ангела поёжиться, но он нашел в себе силы сделать шаг и войти. Чем дальше ангел заходил в этот заброшенный чертог, тем темнее становилось вокруг. Темнота и холод, невидимые смертным, осквернили стены, сделали их непроглядными и глухими для взора ангела. Каждый шаг давался тяжело, словно бы тысячи рук торчали из этих стен и пытались затянуть ангела в холодную, могильную трясину.