Орден-I

— Двое их, — начала она. — Тот, который на фото — умер. А есть другой, не человек. Ребёнка показывает. Как младенец, что ли. Родители стоят, не могу разглядеть. Слышу, как голос: «Плохой ребенок. Неправильный. Не нужен такой.» Мрази какие-то. Дальше ребенок в пещере какой-то. Или что это? Темно очень, холодно. Умирать оставили. Не умер. Много времени проходит. Как спит, что ли, не могу понять. Просыпается? Слышу человеческие голоса, хор прямо, отовсюду. Постоянно меняется, разные языки. Кричат, даже поют, смех слышу. Вот! А теперь взрывы, стрельба, крики. Всё, опять муть пошла… Фёдор, ты мне нормально покажи! Не понимаю я…

Ведьма снова надолго замолчала, внимательно слушая невидимого собеседника.

— На тебя показывает, — сказала она Лиаму. — По линии крови что-то. С тобой как-то связано. И потом этого, на фото. Чёрный. Как подселился, что ли. К этому, который умер. Подселенец, но не демон. Не лярва. Сильнее намного. И не ангел. Не знаю, что такое. Это выше, чем я могу понять. Дед говорит, не лезь. Говорит вам: «Уходите! Там, где крови много пролилось недавно, найдёте.»

— Точно! — воскликнул Йован. — Старый завод, ритуал тот жуткий. Как мы сами-то не допёрли? Наблюдение оттуда сняли давно. Всё-таки наш парень. Нужно брать.

Татьяна еще немного «пообщалась» и, истощённая, встала с колен и снова упала в кресло.

— Всё не могу. Тошнит.

— Тань. Ну, ты монстр! Отдел наш по этой части до сих пор молчит и ничего толкового не выдал. Спасибо огромное. Наш вопрос решён, однозначно. Даже не вспоминай. Всё давай, пока, надо лететь.

— Ага, — устало зевая, ответила она. — Ты бы хоть позвонил как-нибудь.

— Как-нибудь, может, и позвоню, — ответил Йован своим нелепым игривым тоном.

Медитация XIV. Очищение

Джошуа потёр щетину, смахнул полотенцем лишнюю влагу, нанёс пену для бритья и застыл перед зеркалом. Возраст уже начал забирать своё. На лбу проявились морщины, среди волос показалась седина, мышц стало заметно меньше, ушла осанка, а глаза стали какими-то бесцветными, не было уж в них той энергии и того заряда.

Поблекшие чернила свастики и других татуировок арийского братства уже не так его раздражали. Свастика была лишь одним из шрамов, оставшихся от прежней жизни. А их было немало. Сколько он себя помнил… может, лет с шести-семи, жизнь уже начала свою работу над ним. Батя бил его, бил страшно, так как нельзя бить ребёнка. Мать он бил ещё страшнее и мог бы даже убить. Повезло, что его пьяного сбила машина.

Мать так и не оправилась. Допилась за два года до дурки. Дом отобрали. Его тоже отобрали и отправили в приют, потом в приёмную семейку, потом в другую, в третью.

В общем, школу он так и не закончил. Молодой и злой, глупый и ограниченный, его мозга хватило только на то, чтобы примкнуть к стае. Ему хотелось почувствовать силу, найти свой угол и твёрдо стоять на ногах. Поверил в лживых идолов и эта вера, словно брак с нелюбимым человеком, распалась о быт. Тюремный быт, в его случае. Какой ещё итог можно было подвести для такой жизни? Жизнь над ним хорошо поработала. Сучка.

Как он попал за решетку? Очередная глупая история с его участием закончилась трагедией. С его уровнем удачи вообще не стоило так ходить по краю, как он ходил. Он вышел из бара, пьяный и злой, увидел парня на противоположной стороне дороги, крикнул ему что-то про черномазых, тот развернулся, не оценил, подбежал к нему, что-то крикнул в ответ… ну и понеслась. Джошуа чуть не проиграл тогда, слишком крепким оказался противник и из последних сил он нанёс удар, изогнувшись змеёй, откуда-то исподтишка. Попал куда нужно — парень упал и больше не поднялся. Его голова столкнулась с асфальтом первой и приняла на себя вес тела. Кровоизлияние в мозг.

Величайшая ошибка в его жизни и величайшее благословение.

Не то чтобы он сожалел о загубленной жизни. Скорее считал всё это большим несчастным случаем, в котором были две жертвы. Тот парень и он. Полиция в тот раз приехала быстро, Джошуа пытался сбежать, но был слишком пьян, его немного отметелили и взяли в оборот.

Он никогда не хотел, чтобы его посадили в клетку. Среди его соратников много кто успел побывать в местах не столь отдалённых, это не считалось страшным или зазорным, скорее даже чем-то вроде колледжа и получения какого-то образования и статуса. Денег на адвоката не оказалась, на допросах он совершил несколько ошибок, парень оказался не просто черномазым, а подающим надежды футболистом и местным любимчиком, метившим на стипендию в колледж.

Присяжным его видок, биография и тем более нацистские наколки по всему телу совсем не понравились. Припомнили мелкие приводы, алкашку, хулиганку, непристойное поведение, сопротивление при аресте, нашли в компьютере какие-то там материалы. Нуи дали. Двенадцать лет общего.

Тюрьма оказалась местом совсем не весёлым. В ней нельзя было убежать, если не хватало сил, нельзя было залечь на дно или спрятаться, как он привык. Проблемы всегда настигали тебя и раскручивались на полную катушку.