Орден-I

Может быть, он слишком напрягается? И в этом эпизоде нет вообще ничего примечательного? Просто разность культур. Как если бы он подарил цветок девушке с Востока, которая выросла в их культуре, никогда не слышала про дискотеки, интернет, и что можно вот так вот просто заговорить с мужчиной на улице и принять от него такой незначительный знак внимания.

Он слишком неопытен, чтобы вообще хоть как-то расценивать подобное. У того же Йована скорее всего масса совершенно неадекватных и непрофессиональных отношений с иномирцами.

Забить?

Нет. Теперь такой подход, как бы ни хотелось, не имеет права на существования. Все клубки должны быть распутаны.

Может, стоит спросить у Кая? Один из них мог бы объяснить. Или просто забить на это.

Лиам оглядел интерьер, часы на которых было так далеко до утра и понял что его надрывает. Как во время ломки, он хочет вцепиться руками в бетон и лезть на стену до самого неба и оттуда упасть, и желательно насмерть. Чёртов алкоголь. Нужно просто занять себя чем-то, чтоб не сойти с ума.

Лиам ещё раз чертыхнулся, всадил в себя ещё один стакан лимонада, оделся и вызвал такси.

***

Двери прихода Кая были открыты. Лиам неуверенно вошёл и сел на самую дальнюю скамейку, растёр ломящиеся виски и огляделся. В ночной церкви он был не один.

Сегодня Кай не читал проповедей, в порядке очереди он принимал местных жителей и подолгу разговаривал с ними. Кай узнал Лиама и поприветствовал его кивком. Понимая серьезность и интимность разговора, Кай отпустил прихожан, закрыл церковь, и они остались наедине. Лиам всё пытался подобрать слова, но Кай начал первым:

— Меня обратили насильно, чтоб я стал оружием и стал зверем. Моя человеческая жизнь не была ни простой, ни счастливой. Во мне расцвела злоба и жестокость ещё при жизни, как и нужно было моему хозяину. После обращения я делал ужасные вещи, за которые никогда не смогу расплатиться ни в этой жизни, ни в следующих.

Кай был очень спокоен и умиротворен, хоть его лицо и посерело пуще прежнего, и он как-то навис над Лиамом. Тяжёло было представить его монстром и убийцей, но такова была их природа. И всё это дерьмо про них нужно просто принять и взять на галочку. Не реагировать, быть профессионалом.

— Я был голоден. И выследил двух бездомных детей. Загнал их в угол, собрался рвать их тела на части, наслаждаться их криками и забирать их жизни. Я увидел мальчика, он закрыл собой младшую сестру, и готов был биться насмерть. Готов был умереть, чтобы она жила. Я смотрел на него и смеялся. Но что-то внутри меня вдруг сломалось… Я увидел в этом мальчике самого себя. А в себе я увидел чудовище, значительно более страшное, чем то, которым являлся мой отец. Я зарыдал. Мне стало так больно, что я ослеп. Я не смог к ним прикоснуться, это показалось мне отвратительным. Я отпустил их и убежал.

Вампир затих. Лиам не смог сдержать крупную дрожь.

— Я выкопал себе могилу и лёг в неё, чтобы истлеть. Я хотел умирать максимально мучительно и долго, был готов держать в себе и душить звериную сущность и инстинкты, пока всё не кончится. Я грешил, так страшно грешил… — из глаз вампира проступили кровавые ручейки. — Я молил Господа простить меня и забрать к себе. Не знаю, сколько я так пролежал. И, наверное, я там умер. Что-то со мной случилось, из могилы вылез уже другой Кай. Вот твой ответ на вопрос, как такое создание, как я, верит в Бога. Теперь ты хочешь спросить, что такое Бог?

Лиам молчал. Совсем не такого разговора он ожидал.

— Бог — это понятие вне наших категорий. Мы можем лишь почувствовать его отголоски. Я почувствовал. Бог — это любовь. Любовь долго терпит, милосердствует, любовь не завидует, любовь не превозносится, не гордится, не бесчинствует, не ищет своего, не раздражается, не мыслит зла, не радуется неправде, а сорадуется истине; всё покрывает, всему верит, всего надеется, всё переносит. Бог — это созидание, всё сущее и связь всего сущего, вот что такое Бог. Бог — это Высшая Сила — Любовь. Нельзя было не любить нас и создать такой мир. Бог любит всех нас, пускай эта любовь нам не понятна, и мы временами не видим её и теряемся во тьме. Бог любит и тебя, Лиам.

Вампир поднял со скамейки Писание и сжал его так, что остались вмятины.