Орда

Из ворот с всполошёнными криками «Посторонись ироды! Государь приехал!» стали пробиваться таможенные служащие, путь им очищал взвод местного пограничного гарнизона.

— Что у вас тут за безобразие творится?! — пытаясь придать голосу толику грозности, спросил я у главного здешнего чиновника, застывшего напротив меня в спиноприклонённом положении.

— Государь! Ироды энти нас совсем осадили! Каждый Божий день пребывают всё новые и новые! С таким наплывом служба не справляется. Платить пошлины суздальские, рязанские, да муромские бояре с купцами не хотят, говорят, дескать, едем в Смоленскую Русь не торговать, а жительствовать. А нам откудова знать, правда то, аль лжа? Скарба с собой везут некоторые целыми караванами, а ну как вздумают в Смоленске расторговаться, пошлины въездной торговой не заплатив?! Кто виноват за убыток казне будет? Ясное дело — Числовская таможня! А потому без уплаты торговых пошлин никого вглубь твоей Отчины, государь, не пропущаем! — служащий при последних словах решительно рубанул рукой. — А черни сколько бежит?! Тысячи ужо горожан и сельчан с восточных украин к нам через границу утекло! И кого токмо средь них нету — всякой твари по паре — от булгарцев до коломчан! Я уж их так, без всяких пошлин пущаю, всё равно кроме рванья взять с них нечего.

— Напомни, кто ты у нас есть? — я рассматривал полковничье погоны госслужащего.

— Виноват, государь! — склонился служилый в низком поклоне. — Вяземский боярин Милята, два года уж как поставленный главой Таможенного Управления возглавлять таможню в Числове.

Прислушиваясь к нашему разговору и при этом громко перешёптываясь, к нам осторожно со всех сторон стали стекаться люди, вплотную подходя к ратьерам взявших меня с боярином в плотное кольцо окружения.

— Княже, Владимир Изяславич! — раздался чей — то голос из подошедшей к нам людской толпы. Заметив вопрошающего, я его внимательно осмотрел, судя по одёжке — знатный боярин или купец.

— Кто ты, человек? — при этом подал рукой стражи знак расступиться и пропустить.

Грузный мужик, лет пятидесяти, приблизился ко мне и низко склонился.

— Рязанские мы. Я боярин Захарий Полюдович из Ростиславля Рязанского. Со мной моя супружница, младший сын и две дщери. Старший сын служил в дружине рязанского князя и сгинул в битве с мунгалами у Чёрного леса. Всю Рязанскую землю степняки заполонили, пожгли и пограбили. Спасу от них нету! — толпа беженцев, во все уши прислушивающаяся к нашему диалогу, согласно загудела.

— Соболезную горю вашему. От меня вам что надобно?

— Смилойствуйся над нами сиротинушками, отец родный! На твоей земле от степняков поганых ищем спасения! А нас тут заставляют пошлины платить, обдирают до нитки, словно мы по торговым делам в Смоленскую землю пришли!

Толпа с новой силой зашумела, поддерживая слова рязанца, а главный числовский таможенник весь запунцовел и чуть ли с кулаками не набросился на рязанского беглеца.

— Брешут всё и клевещут, государь! Я токмо твой закон и твою волю сполняю! Всех бегущих крестьян и мещан подкармливаем и направляем в бараки, что поставлены в верховьях Днепра. А по этим иноземным купцам и боярам у меня никакого указа нету, а потому сбираем с их провозного имущества пошлину, согласно, государь, твоим законам!

Да, мой косяк! Про наплыв в Смоленск купцов, вельмож и прочих я как — то не задумывался. Крестьян и горожан после зимовки в бывших литовских барачных лагерях по — весне я планировал начать направлять в Прибалтику и Финляндию, продолжить заселение русскими поселенцами тамошние сильно обезлюдевшие земли. А вот куда отфутболить бегущих от войны бояр и купцов? А чего тут думать, всё туда же!

— Слушайте меня, православные! — ратьеры своими резкими криками быстро успокоили разбалагурившуюся толпу. — Всем вятшим людям восточно — русских земель я жалую вотчины в бывших литовских и чухонских землях, что ныне под моей властью пребывают! Никаких въездных пошлин с вас больше взиматься не будет! — толпа радостно загудела. — Езжайте все напрямую в Смоленск в Управление Внутренних Дел. Там вам укажут местоположение ваших новых вотчин и всё толком объяснят, ответят на все вопросы.

Только мне надо не забыть, предварительно, направить Дмитру Ходыкину письмо, а то они пока там «ни сном, ни духом» о новых вельможных переселенцах не ведают.

— Поэтому, с Божьей помощью, разъезжайтесь отсюда и правьте своих коней в столицу. В Числов с сегодняшнего дня начинают прибывать смоленские войска многими тысячами, нужно вам побыстрее освобождайте город от своего в нём присутствия, в Числове будет важный перевалочный пункт для войск.

— На мунгалов пойдёшь государь? — послышался чей — то выкрик из толпы.

— А вот об этом вам знать не положено, это военная тайна, — при этих словах я заговорщицки подмигнул толпе, которая взорвалась истошными криками радости. Часть бояр стали тут же напрашиваться в поход с моими войсками, но получили отворот — поворот. Толку от них без предварительного боевого слаживания будет мало, а времени уже совсем нет.