Орбитал

«Паб „Лестница вверх“ ждет гостей! Поднимаясь по лестнице вверх, всегда найдется время присесть на ступеньку и окинуть взглядом пройденный путь! Задержитесь у нас на минутку, прежде чем продолжить свое движение!»

Как будто специально для него написано — у Моллоя даже сердце екнуло. А вот и вывеска этого кабачка — как раз напротив выхода из подземки. «Лестница вверх». В пограничном состоянии стресса люди часто совершают необдуманные поступки. Отбросив сомнения, он нырнул в небольшой бар. Сегодня он будет расточителем и презренным мотом.

Бармен приветливо поздоровался, повернул новому посетителю экран меню. Моллой быстро пролистнул дорогие блюда. Его внимание привлек легкий салат, а также большой стакан тыквенного сока. Разве вчера он не слушал отчет магистрата о рекордном урожае тыквы в их провинции? И коммуникатор тут же подтвердил его догадку, выдав сообщение о поступлении 1 РМ за поддержку экономики региона. А плата за ужин составила всего на всего скромных 37 РМ. Недорого, подумал Моллой и дал себе обещание время от времени пользоваться услугами этого заведения. Стоя с подносом в руках, он обвел взглядом оживленный зал. По случаю вечернего часа свободных мест почти не осталось. Был не занят в столик в углу, но рядом с ним некстати расположилась шумная компания «дельт». Они громко обсуждали перипетии спортивного матча, размахивали руками, спорили о чем — то, не обращая внимания на тревожные оранжевые огоньки своих дисплеев.

«Наверное — пьяны» — подумал Моллой и направился к сидевшему за кружкой пива лысому старику. Несмотря на небритость, он производил более приятное впечатление, чем буйная группа в углу.

— Я могу присесть?

— Сделайте одолжение! — ответил тот чуть заплетающимся языком.

Моллой скривился, когда увидел на его лацкане индекс «Е» — «эхо», но развернуться было бы уже невежливо. Министерство социальных взаимоотношений не оценит. Какую работу выполняли «эхо»? Самую простую, что требовала минимальных умственных усилий, поскольку классы социума — это прежде всего шкала интеллекта и только потом, как следствие — уровень благосостояния.

— Судя по индексу, вы подвизаетесь на ниве умственного труда, — сосед по столику кивнул на воротник Моллоя и неторопливо пригубил свое пиво. Он не спрашивал, а скорее утверждал. Пальцы у него слегка подрагивали.

— Да. Занимаюсь архитектурным и математическим моделированием социальных объектов. Просчитываю сразу максимум параметров. Могу, к примеру, спроектировать небольшой спальный район или курортный «арриал», — осторожно сказал Моллой, стараясь быть дружелюбным.

— Как интересно.

— А — а — а, вы? — поинтересовался Моллой.

— Я изучал этос, — обронил незнакомец, потом вымученно улыбнулся и выдавил. — В прошлом.

— Что — то связанное с социологией?

— Можно и так сказать. А еще можно уточнить, что среди гнилых яблок всегда небольшой выбор, — туманно пояснил сосед по столику.

Он воинственно уставился на свою кружку, икнул, виновато прикрыв рот ладонью, потом вдруг поднял ее и в едином порыве, опустошил досуха. После чего тут же заказал другую — через меню коммуникатора. Тот ответил трелью рубиновых сигналов. Плохой признак. Так общественные институты реагировали на вопиющие нарушения. Моллой испытывал непреодолимое желание смыться.

— Мои труды были признаны неактуальными. Скажу больше — вредными, — с этими словами пожилой мужчина ухватил принесенный официантом бокал за влажный бок и едва не выпустил из рук. Пенные брызги разлетелись по пластиковой столешнице.

— Святые угодники, — пробормотал он, вытирая капли рукавом комбинезона. — Меня зовут Рими.

— Моллой.

— Рад встрече. Скажите, вы кому — то нужны? Кто — то счастлив от того, что вы есть? Или вам пока, в силу собственной молодости, не приходилось задавать себе такие вопросы?

— Признаться…, — начал сбитый с толку Моллой.

— А мне вот пришлось, — перебил его Рими. — И я не пожелаю никому оказаться в моей шкуре. Вы знакомы с работами Дюфора?

— Разумеется.

— Ну, конечно. Кто же из нас не знает апологета нынешнего порядка. Так вот я попытался рассмотреть альтернативные возможности шкалы общественных ценностей, — Моллой отметил, что голос его собеседника окреп. Видимо он не был в таком сильном подпитии, как показалось на первый взгляд.

— Позвольте, а зачем?

Старик важно откашлялся, как если бы выступал перед аудиторией: