Опыт о человеческом разумении

На воззрения Локка значительное влияние оказали взгляды социниан — английских, голландских и польских. Речь идет о сторонниках реформационного антифеодального движения, получившего свое название от имени итальянского религиозного деятеля XVI в. Фаусто Социна (1539—1604). Оно было одним из ответвлений поздних антитринитариев (противников учения о троичности бога). В Польше, где их было довольно много, их называли «польскими братьями» и (неточно) арианами. Изгнанные из Польши в 1658 г., они переселились в другие страны, в том числе в Голландию, откуда их идеи проникли в Англию, соединившись с уже возникшими там родственными течениями, как, например, латитудинарианами. В конце 60-х годов в Лондоне Локк не раз беседовал с английским социнианином Т. Фирмином. В личной библиотеке Локка было немало социнианских книг, некоторые из которых он получил в подарок от своего ученика-деиста Энтони Коллинза. Была у Локка и знаменитая «Bibliotheca Fratrum Polarum». Он несомненно читал эти книги и был хорошо знаком с рационалистическим антидогматическим творчеством автора «Краткого исследования...» (издано в 1633) Иоахима Штегмана-старшего и создателя «Рассуждения о мире и согласии в церкви» (1628) и трактата против Брениуса (1656) Самуэля Пшипковского. Не могли пройти мимо внимания Локка также трактат Яна Крелля «В защиту свободы совести» (1637), «Апология обвиненной истины» (1654) Ионаша Шлихтинга[100] (хотя на опасный вопрос епископа Стиллингфлита насчет чтения социнианских работ Локк предпочел ответить отрицательно). Характерно также, что социниане Крелль, Шлихтинг, а также Людвиг Вольцоген в философии соединяли свой рационализм с сенсуализмом Гассенди.

Локк не был и не стал социнианином. Ему претили свойственные многим из них специфический сектантский догматизм и общий религиозный фанатизм. Некоторые из них были противниками отделения церкви от государства, а это тоже не сходилось со зрелыми убеждениями Локка. Правда, в тех политических набросках, которые вышли из-под пера Локка в первой половине 60-х годов, когда он был тьютором (наставником студентов) в Оксфорде, по инерции все еще проводилась та же, что и у Гоббса, мысль, что интересы государства требуют, чтобы церковь была подчинена светскому правительству, однако Локк вскоре от этой идеи отказался. Но апелляция к человеческому разуму как судье в делах веры, столь характерная для писаний «польских братьев» и их единомышленников, нашла у Локка полное одобрение. Знаток истории польского социнианства З. Огоновский констатирует: «Точка зрения Локка на роль разума в религии точно совпадает с позицией социниан»[101]. Но в истолковании вытекающих из приоритета разума следствий Локк идет дальше.

Именно в «Опыте о человеческом разумении» нашел свое выражение высший методологический итог размышлений Локка над проблемой отношения разума и веры. Перед лицом последовательной и доказательной научной мысли претензии веры должны пасть: «...ничто противное ясным и самоочевидным предписаниям разума и ничто несовместимое с ним не имеет права быть предложенным или быть признанным в качестве предмета веры (a matter of faith)...»[102] В качестве независимого от человеческого разума источника религиозной веры христиане всегда выдвигали божественное откровение. В этом отношении позиция Локка также недвусмысленна: вообще «никакое предложение не может быть принято за божественное откровение или получить надлежащее всем таким предложениям согласие, если оно противоречит нашему ясному интуитивному Познанию, ибо это означало бы ниспровергнуть принципы и основы всякого познания, всякой очевидности и всякого согласия»[103]. Итак, «вера никогда не сможет убедить нас в чем-нибудь, противоречащем нашему знанию... вера не может иметь силу авторитета пред лицом ясных и очевидных предписаний разума»[104]. Сказано твердо и решительно. Из общего контекста видно, что это позиция рационалистического деизма, хотя по своей наступательной тональности приведенные цитаты наводят и на мысли, еще более непримиримые к религии, а по нежеланию поставить все точки над «i» их можно считать выражением деизма «потаенного».

В литературе не раз высказывался взгляд, достигший прочности предрассудка, будто в сочинении «Разумность христианства» Локк сделал существенные уступки официальной англиканской догматике, поскольку здесь он в принципе не отрицает божественного откровения, не возражает против того, чтобы считать Евангелие его источником, а в Христе видеть посланника божьей воли. Действительно, при первом знакомстве возникает впечатление, будто Локк возвратился к позиции, которой он придерживался в «Опытах о законе природы», и пошел далее вспять, в объятия ортодоксии. Но это не так.