Опылители Эдема

6 февраля: Брюшко одной осы окрашено фиолетовым красителем. Пятна красителя появились на 68 тюльпанах, после чего оса погибла от переутомления. Карон-тюльпаны обучают ос думать, что они откладывают яйца.

8 февраля: Сегодня не погибла ни одна оса. Еще одна оса окрашена зеленым красителем. На яйцеводах появилось только десять пятен. Тюльпаны научили ос не урабатываться до смерти.

10 февраля: Прибывает все больше ос, не из Мексики ли? Клумбы А созревают. Клумбы В опилены. Клумбы С расцветают. Клумбы D растут. Для посадок подготавливаются клумбы Е и F.

Фреда резко захлопнула журнал и вышла в сад. Полино развалился на брезенте между цветущими клумбами С и зелеными ростками ряда D. Он поставил портативный вентилятор так, чтобы тот обдувал цветки, поворачиваясь по стоградусной дуге, и вертел головку настройки на каком-то черном ящике. Когда вентилятор дул прямо на тюльпаны, они издавали звуки флейты и пели.

— Что это? — спросила Фреда.

— Стереофонический магнитофон, обладающий очень высокой точностью воспроизведения записи, — ответил он. — Я записываю их музыку и склеиваю записи в алогичной последовательности, затем слушаю то, что получилось, и снова переклеиваю, пока не добиваюсь дисгармонии, которая мне очень нравится. Потом я записываю ноты и играю эту музыку по вечерам в пятницу и субботу в кафе Мексикали. Эти детки выдвинули меня в первые солисты среди гитаристов Фресно. Пылкие поклонники диссонансного джаза приезжают послушать мою игру из дальних мест, таких как Мадера и Динюба.

— Как интересно, — сказала она резко. — Мне, видимо, следует посетить один из ваших сольных концертов… Но сейчас, мистер Хал Полино, я хотела бы обсудить с вами вашу манеру ведения записей наблюдений.

— Доктор, — сказал он, вставая, — если я верно читаю по выражению вашего лица, это не то, что мне захотелось бы записать. Боюсь, что такая запись может повредить мое оборудование.

— Пойдемте в служебное помещение!

Она повернулась и зашагала обратно к оранжерее. Войдя, Фреда прошла к своему письменному столу, открыла журнал и, повернувшись к нему, начала с записи за 6 февраля.

— Цветы не могут «учить» насекомых «думать». Ведение научных наблюдений — это не ведение дневника абстрактных теоретизирований на диалектах другого столетия. Молодой человек, вас назначили ко мне с единственной главной целью: улучшить вашу методологию. И дело не только в неряшливом ведении записей, но и в высокомерном отношении к научной терминологии, и в полном пренебрежении к точности регистрируемых данных. Я хочу, чтобы вы поняли, что этот журнал — официальный документ; он подписывается мною и отправляется в архивы Министерства Сельского Хозяйства. Я хотела бы видеть в этой книге только наблюдавшиеся факты. Оставьте их синтез компьютерам, которые куда квалифицированнее, чем мы с вами, в смысле обладания полной совокупностью имеющихся у человечества знаний. Я хочу, чтобы в понедельник эти страницы были переписаны без каких бы то ни было упоминаний обучающих насекомых растений и любых других подобных теорий, гипотез, заумной чепухи и фантазий. Понятно?

— Да, ма-ам.

— Ну а что это за мумбо-джумбо с осами? Сядьте.

Он неловко сел.

— Я не знаю, как мне говорить об этом с вами, не упоминая о своих догадках…

— Полино, то, что вы будете говорить — не для записи. Говорите так, как вам проще. Я смогу вносить уточнения по ходу разговора.

— Хорошо, я буду говорить напрямик! Первые три дня после того, как я вытащил сеянцы наружу, я опылял их, точно следуя вашим инструкциям, с помощью медицинского тампона. Но потом я убедился, что мой мизинец гораздо эффективнее тампона, потому что не оставляет на растениях ваты. Иногда я облизывал палец, хотя этот факт не имеет научного значения И вот однажды мне показалось, что я почувствовал вкус сахара, поэтому я взял немного цветочного нектара и отправил его на анализ. Результаты лабораторных анализов там приложены.

— Это наблюдение заслуживает внимания, — согласилась она. — И все было сделано правильно.