Опустошенная

— Ты хочешь сказать благодаря моему праху? Ты же в курсе, что это — все, что от меня останется? Горка пепла на этом тротуаре, — я указала на бетон под ногами. — У твоих ног не окажется тела мертвого вампира. Поверь мне, я видела.

Я мысленно помолилась, попросив прощения за грубость по отношению к памяти Этана, но заметив, что МакКетрик сжал челюсти, продолжила.

— Будет больше похоже на то, что ты почистил пылесос, нежели убил вампира, и плакала тогда твоя телевизионная сенсация. К тому же ты даже не на линии фронта.

— Ты это еще о чем?

— О том, что у Дома Кадогана в данный момент толпы людей, которые выражают протест против нашего существования, и к нам направляется Национальная Гвардия. Что же ты не там? Не знакомишься с ними? Не пополняешь свои ряды единомышленниками? О, — кивая, сказала я, — поняла. В действительности, ты любишь людей не больше, чем вампиров. Просто тебе нравится изображать из себя героя. Лично я не считаю геноцид чем-то героическим.

Он залепил мне пощечину и достаточно сильно, что у меня зазвенело в голове, и я тут же почувствовала привкус крови.

— Я не отступлюсь, — угрожающе проговорил он, подступая еще ближе, — от своей миссии из-за какой-то маленькой клыкастой сучки.

Гнев, подстегиваемый острым голодом, теплом разлился по жилам, придя на место ознобу.

— Твоей миссии? Твоя миссия заключается в убийствах, МакКетрик. Все просто и ясно. Давай не будем об этом забывать. И я считаю, что твои знания обо мне или о вампирах уместятся на кончике ножа.

— Взгляни на небо, — сказал он, тыча стволом мне в грудь, — Думаешь это не из-за вас?

— Ну, вообще-то нет, — ответила ему я, не став вдаваться в подробности относительно других существ, которые могли бы быть к этому причастны.

Не стоило помещать на радар МакКетрика и их.

— С чего это вы тут не причем? Кто ж еще виноват?

— А может, все из-за глобального потепления? — предложила я. — Вот ты сегодня проводил утилизацию?

За эти слова я заработала удар в живот, из-за чего оказалась на коленях на мокрой земле. Я немного покашляла, преувеличивая ущерб. Определенно, было больно, но не так сильно. Думаю, под конец он слегка смягчил удар. Возможно, врезать с кулака «клыкастой суке» было сложнее, чем отвесить ей хорошую пощечину. Мне только играло на руку, если он считал меня более хрупкой, чем на самом деле.

— Ты садист, — выплюнула я.

— Нет, — снисходительно ответил МакКетрик, — я реалист. Это ты провоцируешь меня на насилие. Провоцируешь вести войну, которую я вести не должен.

— Хватит переводить стрелки, а то прямо как в детском саду.

Ожидаемого удара не последовало. Вместо этого он опустился на корточки, озабоченно нахмурившись.

— Ты не понимаешь.

— Да, нет, понимаю. Ты эгоист, который считает себя умнее всех остальных в Чикаго. Однако на самом деле, ты невежественный трус, МакКетрик. Ты борешься, за то, чтобы нас лишили прав, а ведь именно мы пытаемся решить проблему. Ты слеп из-за своего эго и мне даже тебя жаль.

По всей видимости, его терпению пришел конец. Поднявшись, он вставил два пальца в рот и засвистел. К нам подбежали двое мужчин в черной военной форме. Один из них навел на меня такой же пистолет с широким дулом, а другой согнул меня, скрутив руки за спиной.

Громко матерясь, я наступила ему на ногу, но упершееся в подбородок дуло пистолета МакКетрика послужило сдерживающим фактором для дальнейшего применения силы.

— В машину её, — сказал МакКетрик. — Заберем её на базу.

Если бы я увидела эту «базу», то это, определенно, помогло бы мне прикрыть деятельность МакКетрика, только вот я вряд ли бы выжила. Оказаться в машине, значит подписать себе смертный приговор, поэтому я стала драться из-за всех сил. Я стала извиваться в руках головореза. А он когда он попытался удержать меня в вертикальном положении, перенесла тяжесть тела и выбила ногой пистолет из рук МакКетрика. Лишившись пистолета, тот сразу же кинулся за ним.

Из-за возникшей возни головорез ослабил хватку, и я уложила его быстрым ударом с ноги назад в гениталии и подсечкой.

— Один из моих любимых приемов, — казала я ему, вспомнив наш разговор с Этаном.

Жаль, на этот раз я была одна.

— Взять ее, — сказал МакКетрик, подобрав пистолет, отлетевший на несколько футов.

Он возвращался, наведя пистолет на меня.

Развернувшись, чтобы убежать, я врезалась во второго головореза. Посмотрев на него, я улыбнулась, и еще раз произвела удар ниже пояса. Этому хватило ума предугадать движение. Он поставил блок, только парень далеко не первый, кто блокировал мои удары. Поднырнув под его удар, я заехала кулаком ему в голень. Когда он запрыгал от боли, я вскочила и нанесла идеальный удар ногой полумесяцем, которым свалила его на землю.

Отлично выполненные удары — и двое головорезов валялись на земле. Но насладиться победой я не успела: меня свалил удар в почку.

Я оглянулась.

Вытянув руку с пистолетом, стоял МакКетрик. Его рука тряслась от ярости.

— Ты меня доведешь до ручки, — сказал он. Палец на курке подрагивал.