Оптинские старцы

«Душа человеческая в глубине своей таит много добра. Надобно его только отыскать» — вот, пожалуй, главное, о чем думал и говорил старец с приходящими к нему. Всем и каждому он внушал, что нелегко достается душевное спасение. Нередко в подтверждение этой истины повторял простую, сложенную им самим поговорку: «Душу спасти — не лапоть сплести». Его самого никто никогда не видел возмущенным, гневающимся или раздраженным. В самые тяжкие дни жизни старца никто не слышал от него слова нетерпения или ропота, никто не видел его в унынии. Спокойствие и христианская радость, полнейшее незлобие никогда не оставляли любвеобильного старца. Удивлялись тому многие и желали узнать, как достичь подобного состояния. «Батюшка, как вы приобрели такие духовные дарования, какие мы в вас видим?» — спрашивали ученики. И преподобный смиренно отвечал: «Живите проще, Бог и вас не оставит и явит свою милость».

Помимо дара прозорливости о. Лев был наделен и даром чудотворных исцелений души и тела. Многим страдавшим от телесных недугов, часто соединенных с недугами душевными, старец подавал благодатную помощь, помазав болящих елеем (маслом) от неугасимой лампады, теплившейся в его келье перед Владимирской иконой Божией Матери. Иных он отсылал в Воронеж ко святым мощам святителя Митрофана. Пройдя пешком сотни верст, больные в дороге и исцелялись, возвращаясь в Оптину благодарить чудотворного старца.

Приводили к о. Льву многих бесноватых. Среди них встречались такие, которые сами не знали, что одержимы нечистым духом, и только в присутствии святого старца начинали бесноваться. Он духовными очами видел затаившегося до времени в человеке врага и строго обличал. Посрамленный бес от этого начинал открыто заявлять о себе. Подобные вещи случались, как правило, с теми из неразумных мирян, которые для спасения души своей тайно носили тяжелые вериги или изобретали для себя другие подвиги, совершенно не помышляя при этом об очищении сердца от страстей. Преподобный Лев снимал с таковых страдальцев вериги, накрывал голову епитрахилью и читал краткую заклинательную молитву, затем помазывал святым елеем. Известно множество случаев подобных исцелений.

Однажды привели к старцу одну бесноватую. Держали ее шесть человек. Увидев преподобного, она тут же упала перед ним, а бес нечеловеческим голосом закричал в ней: «Вот этот-то седой меня выгонит. Был я в Киеве, был в Москве, Воронеже, никто меня не гнал, а теперь-то я выйду!» После молитвы старца и помазания елеем бесноватая тихо встала и пошла вон из кельи. Каждый год приходила она в Оптину, здоровая, благодарить старца, а после его кончины с великой верой брала земли с его могилы для других болящих, от которой и они получили великую пользу.

Вообще вера в старца играет огромную, во многих случаях решающую роль для приходящего к нему человека. Это особо подчеркивал о. Лев. «Если спрашивать меня — так и слушать, а если не слушать — так и не ходить ко мне», — говорил он часто. «Не столько искусство и опыты старческие действуют, сколько вера с упованием вопрошающих благодать Божию на нас вообще привлекают… Если кто искренне и от всей души ищет спасения, того Бог и приведет к истинному наставнику… Не беспокойтесь — свой своего всегда найдет».

На всю Россию уже прославился преподобный Серафим, Саровский чудотворец. Явил он себя великим старцем, но всего семь лет было отпущено ему для общественного служения, в 1833 году отошел святой в вечность. И вот в другом, ранее неведомом уголке страны стало происходить нечто подобное саровскому чуду. Молва засвидетельствовала истинную праведность и принадлежность к столь немногочисленному племени «печальников народных» оптинского иеросхимонаха Льва. Рассказы о его прозорливости и чудесных исцелениях передавались из уст в уста. Тысячи паломников направились в Калужскую губернию, в Оптин монастырь…

Старчество о. Льва продолжалось тоже недолго— 12 лет, с 1829 по 1841 год. Однако все эти годы старец переживал непрерывные гонения.

Против о. Льва восстал некто о. Вассиан, считавший себя старожилом в монастыре и не признававший старческого руководства. Это был грубый и неразвитый человек. Подобный о. Вассиану монах описан Ф. М. Достоевским в романе «Братья Карамазовы» под именем Ферапонта. К Вассиану присоединились и некоторые из старших иноков. От них стали исходить доносы, основанные на ложном истолковании роли старца в монастыре, а также на непонимании самого смысла старчества.

Первые шесть лет гонения на старца еще не принимали крутого оборота, но со временем стали угрожающими. Сначала из епархии приехали следователи и допрашивали весь монастырь. Но все показания были благоприятны для старца.