Оптинские были. Очерки и рассказы из истории Введенской Оптиной Пустыни

Старец Варсонофий в 1904–1905 годах пересек всю Россию в восточном направлении, будучи послан в качестве военного священника в армию, действовавшую против японцев, и получил за это наперсный крест от Святейшего Синода. 14 мая 1907 года он был назначен скитоначальником с возведением в сан игумена. Он как бы и сам не заметил, как вдруг оказался в постоянном окружении народа – иноков и мирян, жаждущих его благодатного слова. Одно дело – исповедь, откровение помыслов. Другое – духовная беседа…

Его беседы с духовными чадами весьма своеобразны. В них – дух святоотеческого учения, ясные и самые необходимые поучения и в то же время почти художественные словесные иллюстрации – примеры из собственной жизни, из прочитанного не только в духовных книгах, но и в мирских, более всего из русской классики. В его беседах появлялись имена Пушкина, Лермонтова, Полонского, Майкова, Гоголя… Были отрывки из стихотворений, написанных на духовные темы, таких, например, как «Молитва» Лермонтова («В минуту жизни трудную…»). Старец Варсонофий и сам слагал стихи, всегда наполненные жизнью духа. Он иногда публиковал их в церковной печати под псевдонимом «Странник». Это все были монашеские стихотворные размышления… Он следовал в этом не столько известным поэтам, сколько древним Отцам, весьма много писавшим в стихотворной форме, – Григорию Богослову и Ефрему Сирину особенно. К старцу Варсонофию охотно обращались интеллигенты, ищущие Бога, и многим из них он помог встать на путь спасения.

Он очень любил Оптинский Скит и желал окончить свою жизнь здесь. Однако был переведен из Скита. Будучи возведенным в сан архимандрита в Москве епископом Трифоном, он был назначен настоятелем Старо-Голутвинского монастыря возле города Коломны. Прожив здесь год, он поднял обитель, возродил в ней монашескую жизнь, привлек массу богомольцев, но сам постепенно угасал от болезни и на Пасху 1913 года почил, окруженный духовными чадами. Траурный поезд повез его тело в родную его Оптину, где и опущен он был с молебным пением в могилу рядом с другими старцами.

Старец Варсонофий всегда имел смертную память, и Господь попускал бесам показывать ему в тонком сне ад со всеми его потрясающими ужасами. Это было очень тяжелое искушение. Старец признавался о. Николаю (будущему старцу Никону), что иногда боится сойти с ума. Не от страха, а от видения необычайной силы, подавляющего воображение… С духовными чадами он много говорил о Страшном Суде, разбирал те или иные строки Апокалипсиса. Рассуждая о грядущих временах, высказывал такие пророчества, которые потом сбылись, – в 1917-м и последующих годах… «До ужасных времен доживете вы», – сказал он о. Николаю. Он предсказал время, когда на Руси явится сонм новомучеников. О. Николай записал: «Прочтя вслух про гонения Диоклетиана, батюшка сказал: “Все эти гонения и мучения повторятся, может быть. Теперь все это возможно… Это время не за горами”».

Священнику Василию Шустину он сказал: «Великая благодать дается старцам – это дар рассуждения. Это есть наивеличайший дар, даваемый Богом человеку. У них, кроме физических очей, имеются еще очи духовные, перед которыми открывается душа человеческая».

Он предчувствовал свою разлуку с родным Скитом. Однажды, при обычной беседе, он сказал своим чадам:

– В России около десяти скитов, но только в нашем редко бывают посторонние, и то лишь за обедней. Утреню же мы совершаем всегда только своею скитскою семьей. Сильное впечатление производит на посетителей наш храм – тихий, пустынный… От скитян требуется высокая жизнь.

И еще сказал:

– Труден путь монашеский, но зато он несет с собою такие высокие радости, о которых мирские люди не имеют понятия и ради которых можно позабыть все скорби и тесноту иноческой жизни.

И только в последний год жизни признался: «Благодарение Богу, я совсем оставил мир и стал иноком».

13. Иеромонах Даниил

Если бы С. А. Нилус не написал очерка о иеромонахе Данииле (Болотове), вряд ли в нашей памяти запечатлелся бы так ярко образ этого замечательного монаха. В этой главе мы и дадим слово С. А. Нилусу, приведя ряд выдержек из его очерка, помещенного в книге «Великое в малом»:

«Батюшка! – спросил я однажды… – почему и как оставили вы мир и стали монахом? Почему вы именно Скит Оптинский выбрали местом своего отрешения от мира?