Оптинские были. Очерки и рассказы из истории Введенской Оптиной Пустыни

7. «Блажени чистии сердцем»

В 1834 году из Площанской пустыни прибыл в Иоанно-Предтеченский Скит ученик старца Льва иеромонах Макарий. Он уже и сам был опытный наставник, имел духовных чад, но ему желалось быть возле своего старца, жить у него в послушании. В 1836 году о. Макарий был назначен братским духовником всей обители, а в ноябре 1839 года – скитоначальником вместо иеромонаха Антония, перемещенного на должность настоятеля в Николаевский монастырь близ Малоярославца.

Старец Лев относился к о. Макарию не как к ученику, а как к духовному другу, сотаиннику, постепенно приучая его разделять с ним старческие труды. Многих он отправлял исповедоваться к о. Макарию. Старец по каким-либо делам не давал решения без него – то же делал и о. Макарий. «Подождем, придет о. Макарий, – говорил старец, – вместе поговорим». Старец Лев скончался в октябре 1841 года – иеромонах Макарий заступил на его место.

Вот и скитоначальник, и старец, а полон смирения, выражавшегося во всем, – в отношениях с братией, в речи, в одежде, в письмах… Небогат он был здравием, но одевался легко – зимой в потертой шубе, надетой в один рукав, сапоги на босу ногу… Когда отъезжал куда-нибудь (в Долбино, в Севск или Мещовск, а то и в Москву), собирался быстро. Если кто с ним ехал – должен был поспешать. Похвалу себе старец называл «клеветой» и бывал недоволен, когда слышал что-нибудь такое. Многих умилял он, когда пел в храме, особенно покаянные песнопения – как бы великий грешник, со слезами на глазах… И еще многих великих даров удостоен был он от Господа – мира душевного невозмутимого, даров рассуждения и прозрения грядущего. Он был милостив к немощствующим и кающимся, умел наставить словом. Мог утешить и просто взором, благословением – всякий ближний чувствовал его любовь. Братия шли к нему в любое время, даже в час отдыха, когда он читал, – отказа в наставлении не бывало.

Он жил в домике, примыкающем к Святым скитским вратам. Две комнаты, которые он занимал, были украшены видами монастырей, портретами святителей; много было и икон. На столе чернильница, тетради, книги и духовные журналы, которые он выписывал. Как и все в Скиту, он вставал в 2 часа ночи и будил келейников, вместе с которыми совершал утреннее правило. Затем в шесть утра – часы и все остальное. С этого времени келлия его была открыта для всех. «Изумительно было спокойствие старца в минуты его наставнической деятельности! – вспоминал инок о. Евфимий. – Он с одинаковым терпением выслушивал нелепое суеверие и безумное вольнодумство, бессмысленную жалобу крестьянской женщины и замысловатую пытливость эмансипированной барыни, бесхитростный рассказ простолюдина и хитросплетенную фразу: ничто не могло возмутить его христианского терпения, его полного духовного спокойствия – все было покорено им в себе глубочайшему смирению. Это был истинный учитель нравственного богословия и духовного делания. Не цветисты были поучения его, но в них слышался дух, чувствовалась теплота; размягчалось самое ожесточенное сердце».

После кончины старца издано было шесть томов его писем – один к мирянам и остальные к монашествующим. И это не все письма. Нельзя было не удивляться, когда находил он время на писание этих, зачастую пространных, наставлений. Позднее старец Варсонофий благословлял многих и своего письмоводителя послушника Николая читать именно письма старца Макария.

Жизнь старца Макария была постоянным преодолением, с Божьей помощью, разных слабостей, трудностей, болезненных состояний. Он страдал одышкой («занятием духа») и спасался не только молитвой, но и каплями, прописанными врачом. Несмотря на это, он был в постоянных трудах. При нем Скит пришел поистине в цветущее состояние. Благодаря многочисленным жертвователям, почитавшим старца, Скит обстраивался, содержал себя и помогал монастырю. В Скиту и до него были цветы, но при нем он буквально обратился в райский сад. При нем же возведены были каменные столбы и ограда, а также каменные Святые врата с колокольней достроенные в 1858 году.