Оптинские были. Очерки и рассказы из истории Введенской Оптиной Пустыни

Родители преподобного Макария (в миру Михаила Николаевича Иванова. 1788–1860 годы) не захотели жить в родовом Орловском имении Ивановых Щепятине, а начали свою супружескую жизнь в небольшом сельце Железники, находящемся в Калужской губернии, также принадлежавшем им. Три были причины тому. Во-первых, – тишина и красота места, во-вторых, – близость Лаврентьева монастыря, в-третьих, – соседство Калуги, только что перестроенной, как и большинство губернских городов, по регулярному плану, отчего маленький городок получил как бы что-то от Петербурга – особенно в центре, где выстроены были монументальные служебные здания.

Николай Михайлович и Елизавета Алексеевна Ивановы не подражали тому евангельскому богачу, который, когда ему «угобзилась» нива, сказал своей душе: «Яждь, пий, веселися», – нет. Они имели достаточно средств, чтобы жизнь свою превратить в сплошной праздник, как это часто бывало и бывает среди людей, имеющих деньги, но совесть которых уснула. Нет, не таковы были супруги Ивановы, не так они были воспитаны. Это были настоящие православные христиане, любящие Христа, милостивые и благоговейные. Они посещали монастырь, который был виден из окон усадебного дома, стоявшего на холме. Глубокая зеленая долина, пестревшая массой цветов, отделяла его от другого холма, где за крышами слободы Подзавалье, утопавшей в садах, сияли купола и кресты обители. По долине протекала речка Ячейка, тихая и задумчивая. По берегу ее бродило стадо – коровы и овцы. Воды реки бежали к недалекой отсюда Оке. За монастырем начиналось городское кладбище и виднелись дома городской окраины. Необыкновенной красоты было место.

Усадебный дом, расположенный на окраине сельца, был окружен разными служебными постройками и обширным парком, раскинувшимся по склону холма, – на другом его склоне весело белела и трепетала зелеными листочками светлая березовая роща. Здесь хорошо было в любое время года и при всякой погоде – в летний жар и в зимнюю стужу. Плыл над холмами колокольный звон, говорил верным Христу сердцам о Боге, напоминал о молитве и Страшном Суде… Николай Михайлович и Елизавета Алексеевна ждали своего первого ребенка и усердно молились дома и в монастыре, которому оказывали щедрую помощь в его нуждах. А в обители возносил о молодых супругах молитвы архимандрит Феофан с братией, настоятель. Он был духовным руководителем и другом Ивановых.

20 ноября 1788 года в усадебном доме сельца Железники родился первенец Ивановых – сын Михаил (будущий преподобный старец Оптиной Пустыни). Крещен он был в честь святого благоверного князя Михаила Тверского. Затем, с течением времени, родились у супругов еще три сына и дочь. Всех крестил архимандрит Феофан, который потом принимал участие и в воспитании этих детей. Много хорошего восприняли они от этого доброго и мудрого наставника.

Младенец Михаил радовал своих родителей тихим и ласковым своим характером. Не обращая внимания на игрушки, он прислушивался к колокольному звону, к молитвам отца и матери, а также и к щебету птичек, клевавших зерна в кормушке за окном. Его часто приносили к обедне и причащали Святых Христовых Тайн. Обитель стала для него вторым домом. Завидев о. Феофана, он радостно бежал к нему… Батюшка медленно благословлял его и клал на его русую головку широкую ладонь. А однажды, как рассказывал впоследствии старец Макарий, во время обедни Миша увидел сидящего в алтаре на стуле о. Феофана; не успели родители удержать мальчика, так быстро вбежал он в алтарь через Царские Врата.

Умилительно было смотреть, как Миша обходил храм и прикладывался к тем иконам, до которых мог дотянуться. А к некоторым его поднимали. Подолгу он смотрел на Христа Младенца на иконе Богоматери и шевелил губами, словно молился, еще не научившись говорить. Когда он подрос – начал задавать родителям вопросы по поводу изображенного на фресках и на иконах.

Храм был в два этажа. Наверху церковь Рождества Христова, внизу – блаженного Лаврентия Калужского. Здесь под спудом, то есть глубоко в земле, находились его святые мощи. Возвышающаяся над ними рака, благодаря усердию родителей Миши, была высеребрена. Над ракой помещалась большая икона, на которой блаженный был изображен в белой рубахе, белых портах, овчинном косматом плаще, с секирой и свитком в левой руке. Взгляд у него был суровый, мужественный, вся фигура его дышала силой. Необычный, непохожий на других святых человек! Миша долго смотрел на него, боясь подойти близко, но подойти хотелось.

– Кто это? – спросил он отца.

– Блаженный Лаврентий, сынок, чудотворец.

Мал был еще сын, но Николай Михайлович решил рассказать ему о святом Лаврентии поподробнее.