Оптимистка (ЛП)

Келлер обхватывает грудь руками и начинает нежно ласкать соски указательным пальцем, отчего я выгибаюсь, направляя их поближе к его искусному рту.

В ответ на мою мольбу, он смыкает губы на чувствительной плоти и оттягивает ее зубами. Грань между удовольствием и болью очень тонка, но Келлер чертовски хорошо ее чувствует. Когда кончик его языка медленно очерчивает соски, я не могу сдержаться:

– Вот так, малыш, только не останавливайся.

Просовываю руку между нашими телами и расстегиваю джинсы Келлера. Обхватив его член, я медленно вожу по нему рукой.

— О боже, Кейти, – громко стонет он.

Черт. Я могла бы кончить просто от звука его голоса. Наклоняюсь и обвожу его ухо кончиком языка. Келлер начинает дрожать. — Скажи мне, что ты хочешь, — хрипло шепчу я. Ему нравится, когда я так говорю.

— Я хочу тебя. Всю тебя. — Он снова накрывает мои губы своими и медленно целует.

Келлер расстегивает мои джинсы. Просунув руки под ягодицы, он притягивает меня ближе к себе.

— Будь поконкретнее, малыш. Что ты хочешь? — сгорая от желания, спрашиваю я.

Его губы ласкают мою шею, а бедра в дразнящем ритме двигаются напротив моих.

— Я хочу, чтобы ты сняла джинсы. И трусики.

Почти приказ. Мне это нравится. Очень. В виду отсутствия свободного места, у меня не получается быстро избавится от одежды, поэтому я стараюсь, чтобы это хотя бы выглядело соблазнительно. Келлеру нравится, когда его соблазняют.

— Стяни мои джинсы и боксеры до колен, — раздается его следующее требование.

И я опять повинуюсь. Мне так хочется взять в руки его ничем не сдерживаемую плоть. Очень хочется. Но я жду.

— А теперь садись верхом на меня.

С радостью. Его член упирается мне в живот.

— Дотронься до меня, Крейти, — с закрытыми глазами, откинув голову на сиденье, просит Келлер.

Я аккуратно, но крепко обхватываю его пальцами и скольжу рукой вверх и вниз по всей длине. Он наблюдает за мной тяжелым, пронзительным взглядом. Зная, как он меня хочет, я чувствую себя могущественной. Но это могущество бледнеет на фоне его властности. В ней нет ярости или агрессии только желание получить то, что ему нужно. Это чертовски сексуально.

— Ты готова?

Киваю головой, потому что если я открою рот, то начну что-нибудь требовать. Мне же хочется, чтобы он закончил то, что начал. В данный момент у него на поводу иду я.

— Насколько готова?

Его рука скользит между моих ног. Желание становится невыносимым.

— Господи, Кейти, мне так нравится касаться тебя. — Я чувствую его дыхание на своем ухе. — Ты такая мокренькая.

Когда его пальцы погружаются в меня, я не могу сдержаться.

— О боже!

Мои бедра начинают двигаться навстречу ему, и я полностью погружаюсь в свои ощущения.

В глазах Келлера плещется страсть.

— Мне нравится наблюдаться за тобой. Ты чертовски сексуальная. Я хочу тебя, детка. Я хочу слышать тебя. Хочу слышать твои грязные словечки. Скажи мне, чего ты хочешь.

Не отводя от него глаз, даже не мигая, говорю ему в точности, что мне нужно:

— Я хочу тебя внутри себя, малыш, глубоко внутри. Хочу чувствовать твое безумство и желание. Я хочу, чтобы ты оттрахал меня так, как будто хочешь что-то доказать. Как будто хочешь, чтобы я этого никогда не забыла.

С рычанием, он приподнимает мои бедра и одним быстрым движением входит в меня. Открыв рот, я пытаюсь сделать вдох.

Мы начинаем двигаться. Я знаю, что никто из нас долго не продержится.

— Быстрее…да, вот так… еще. — Он дает все, чего требует мое тело.

Наконец, из груди Келлера вырывается рев. Этот животный, первобытный звук — самое эротичное, что я слышала в своей жизни. И я… достигаю своего пика вслед за ним.

Мы сидим, крепко обнимая друг друга, расслабленные и умиротворенные. Мой нос утыкается ему в шею. Несмотря на то, что в машине холодно, она немного блестит от пота.

— Кейти?

— Да?

— Я люблю тебя.

— Я тоже люблю тебя, малыш.

— Мне нравится, когда ты меня так зовешь. Скажи еще раз.

Я отклоняюсь назад и смотрю ему прямо в глаза.

— Я люблю тебя, малыш.

На его лице расплывается улыбка. В ней нет радости или грусти. Только удовлетворение.

Суббота, 19 ноября

Келлер

То, как они смотрят, заставляет меня чувствовать себя маленьким и незначительным. Как будто их разочарование во мне достигло своего предела, а ведь я еще даже ничего не сказал. В последний раз я потребовал разговора с ними, чтобы сказать, что Лили беременна. Полагаю, именно поэтому они ожидают чего-то плохого и сейчас.

Перечитываю слова, которые Кейти утром написала на моей ладони, перед тем как отправиться в парк со Стеллой. Ты храбрый. Повторяю эту мантру про себя. Ты храбрый.

— Я решил поменять специальность, — прочистив горло, говорю я.

Мать резко встает. Одно предложение и она уже ведет себя как в суде. Теперь меня будут распинать.

— Ты не сделаешь этого. Ты не выбросишь на ветер годы обучения.

Отец кладет руку на плечо и вынуждает ее сесть. Он всегда был пассивным "инем" по отношению к ее агрессивному "яню". И вот опять они сидят напротив меня, выступая единым фронтом. Эмоционально далекие друг от друга, но, тем не менее, сплоченные. Некоторые вещи никогда не меняются.