Опрометчивость

Индия спешила к платформе номер шесть большого железнодорожного вокзала в Неаполе. Она, как всегда, опаздывала. Буквально на всех улицах города, где она проезжала, она попадала в ужасные пробки, но, слава Богу, поезд тоже опаздывал. Парис, тонкая, словно тростинка, шикарная, в старом кремовом жакете-сафари от Сен-Лорана, с короткой японской стрижкой, уже ждала у горы багажа, сжимая в руке соломенную корзинку, из которой доносилось жалобное мяуканье.

– Индия, я так счастлива видеть тебя, ты не представляешь, как много для меня значит наша встреча.

И они, в слезах, прильнули друг к другу, в то время как белый котенок продолжал жалобное мяуканье.

– Ах, да! Это Алиса! – Парис продемонстрировала своего любимца, а Индия, сунув в корзинку палец, получила дружеский слабый укус. – Она повелевает всей моей жизнью, – пожаловалась Парис. – Спит она на моей постели и ест только настоящую пищу, никакой этой консервированной дряни для кошек. Алиса – личность.

Индия снова посмотрела на маленького синеглазого котенка, а затем на свою сестру.

– Замещает друга? – прокомментировала она, взяв корзинку и высматривая носильщика.

– Она – друг, – призналась Парис, – единственный, кто меня радует. Я так одинока, Индия.

Индия взяла сестру за руку.

– Нет никакой надобности и дальше оставаться одинокой, – твердо сказала она. – Ты теперь здесь со мной. Мы можем выложить друг на друга все наши проблемы, поплакать над ними, а может быть, и посмеяться, что больше нравится.

– Главная наша трудность, что мы слишком похожи на Дженни, – грустно сказала Парис, – она не смогла изменить наши гены, отослав от себя.

Подумав об Альдо, Индия признала, что Парис права.

Невысокий, коренастый неаполитанский носильщик погрузил на тележку чемоданы Парис и покатил их к выходу, где Индия припарковала, против правил, свой автомобиль. Правда, штрафной квитанции сегодня на лобовом стекле не было.

– Это хороший знак! – воскликнула она. – Вот видишь, Парис, боги, наконец-то, нам покровительствуют. – Она с тревогой оглядела слишком уж тонкую фигуру сестры. – Послушай, малышка, – сказала она в конце концов, – в этих краях великолепная еда, и ты должна есть все – каждую полоску пасты,[14] все соусы, все. Несколько завтраков в кафе-баре Рикарди – и ты приобретешь прекрасные формы!

Они расхохотались, и под этот смех Индия вывела машину из толчеи неаполитанских улиц и направила ее на юг, к дороге, ведущей в направлении Марина ди Монтефьоре.

Массивные деревянные двери дворца были распахнуты навстречу яркому солнцу, готовые принять гостей. Паола ди Монтефьоре в надушенном лавандой полотняном платье, очень элегантная, задержалась в холле, чтобы оглядеть огромные вазы с цветами, расставленные на таких же огромных столах. Она поправила перед зеркалом волосы и вышла на ступени парадной лестницы как раз в тот момент, когда перед ней остановился «крайслер» с Фабрицио и детьми.

– Привет, привет! – Она помахала рукой. – Как приятно видеть вас. А ну-ка, дайте взглянуть на детей, о! Как вы выросли! Фабрицио, – она с чувством поцеловала его, – это невозможно, они становятся все больше и больше, и это напоминает мне, что я становлюсь все старее.

– Вы никогда не будете старой, Паола, – галантно произнес Фабрицио.

Его дочь меж тем захватила руку графини.

– Мы можем пойти купаться? – спросила она, прижимаясь головкой к ее ладони.

– Конечно, нет, – возразил вместо нее Фабрицио, – мы ведь только что приехали. После обеда ты немного отдохнешь, тогда можно будет и искупаться. – Глаза Фабиолы трагически расширились от необходимости так долго ждать.

– Папа, какой ты жестокий, – простонала она, – я не могу ждать сто лет.

Паола рассмеялась.

– Ты права, Фабиола. Но почему бы вместо этого тебе не войти сейчас внутрь и не посмотреть наших новых щенков? Они такие смешные.

– Щенки! – Фабиола и Джорджо мгновенно взлетели по ступенькам и исчезли в холле, за ними поспешила и их няня. В этот момент на аллее появилась и машина Ренаты.

Мариза, выглядевшая, как всегда, безукоризненно, вышла первой. «Как она умудряется держаться без намека на небрежность?» – подумала Паола. Даже в летнем платье и сандалиях она выглядела, словно на званом приеме.

– Чао, Мариза, Рената! Спасибо, что привезли детей. Вы не представляете, как я рада, когда они крутятся вокруг. В их присутствии наш старый дом молодеет.

– А мне нравится этот мир и покой, пока они здесь сохраняются, – сказала Мариза, когда они вошли в дом. – Когда реконструкция закончится и палаццо превратится в отель, возможно, здесь будет более шумно, чем вам хотелось бы.

– Нет, мне это понравится, – возразила Паола, – я уверена, что, когда эти палаццо строились, они поначалу предназначались именно под отели, иначе зачем здесь так много комнат? Знаешь, Фабрицио, Индия проделала здесь грандиозную работу. Альдо говорит, что ты можешь ею гордиться.

Мариза навострила уши и остро взглянула на Фабрицио.

– Я рад, что имею возможность видеть, как продвигается дело, – спокойно ответил он.