Опрометчивость

Сын, Энцо Монтефьоре, чей портрет висел на отшибе, подальше от взглядов, в коридоре второго этажа, сделал себе имя и репутацию – а заодно и потерял все свои деньги – в кафе и веселых заведениях fin-de-siecle[13] Парижа, соперничая с британскими герцогами и новоявленными американскими миллионерами, в соревновании за обладание самыми известными в городе куртизанками; Земля тебе пухом, подумал Альдо, облачаясь к ужину в легкий полотняный пиджак. Энцо, как и все Монтефьоре, ничего не делал наполовину. Его женщины были самыми красивыми и модными куртизанками в Париже, а его экстравагантные выходки поражали воображение. В этом крылась одна из причин того, почему идея с отелем должна была сработать. В это были вложены все еще оставшиеся средства семьи Монтефьоре. Обратного пути не существовало. Старый дворец должен окупить себя – или обратиться в прах, как его былые обитатели.

Индия Хавен – умница. Ее энергия и изобретательность – феноменальны. Ее идеи начинались от простой реконструкции палаццо – хотя Бог знает, какие чудеса при этом она творила – и простирались до предложений по управлению новым отелем и, самое важное, рекламы тому, как сделать, чтобы мир узнал о существовании палаццо ди Монтефьоре. В палаццо будет дюжина роскошных апартаментов на третьем этаже. Дом управляющего имением, долгое время не использовавшийся, потому что не было больше никаких «имений», чтобы управлять ими, станет особой частной виллой для сдачи в наем, полностью укомплектованной служанками, поварами и дворецким. Виллу они сдадут за огромные деньги тем, кто пожелает полного уединения. Огромные холл и главные парадные залы останутся в своем первоначальном виде, а Индия как раз сейчас работала над рисунками нового декора, который должен был освежить их поблекшее очарование и усилить комфорт. Без всякого сомнения, она работает великолепно, и после продажи на аукционе дворцовой мебели, картин и библиографических редкостей он будет в состоянии покрыть все расходы.

По предложению Индии он договорился с хорошими рекламными компаниями, установил связи с итальянским туристским агентством, которое оказалось весьма полезным, с компаниями «Америкен Экспресс» и «Томас Кук», а также с большинством основных авиакомпаний. Палаццо уже упоминалось в колонках газет, отведенных туризму, и проспектах авиалиний как новое место для тех туристов, которым требуется чуть-чуть чего-то «экстра». Завязывая перед зеркалом галстук, Альдо молил, чтобы таких сыскалось побольше. Он взглянул на себя, замерев на секунду и подумав об этих последних Монтефьоре. Все они, кроме Энцо, который умер после дуэли в Булонском лесу на руках прекрасной блондинки, женились по любви. Графы ди Монтефьоре всегда славились своей внешностью, своим обаянием и – репутацией любовников. И ни один из них не женился из-за денег. Ладно, думал Альдо, смерив свой приплюснутый нос, я не красавчик, не уверен и насчет обаяния, что же касается остального… Он с улыбкой отвернулся от зеркала.

Мраморные ступени по углам растрескались, но Альдо знал, где не надо наступать, когда сбегал вниз через выложенный изразцами холл в небольшой салон.

Индия была одна, она стояла возле широкого окна и глядела в сад. Его зелень сгустилась в подступающих сумерках, и, освещенная сзади лампой, Индия походила на картину Ренуара мягкими изгибами и нежными линиями. Но на лице ее лежал отпечаток печали.

– Индия, – мягко произнес Альдо. Вздрогнув, она обернулась. – Вы выглядите так, словно находитесь отсюда за много миль – вас что-то печалит…

– Я думала о матери, я очень тоскую по ней, – ответила она. – Я понимаю, что это, может быть, звучит глупо в устах взрослой женщины, но я скучаю… Она всегда была где-то вдали, на другом конце телефонной линии, когда мы нуждались в помощи.

– А в чем дело? – заботливо спросил Альдо, – могу я чем-то помочь?

– Это касается не только меня, но всех нас троих. – Индия попыталась улыбнуться. – Похоже, дочери Дженни до сих пор так и не добились особых успехов в жизни. – Она подумала о письмах от Венеции, о ее ощущении одиночества на роскошной яхте в Барбадосе, влюбленной не в того человека. Но больше всего ее беспокоила Парис. – Похоже, все наши семейные проблемы начались со смерти Дженни, и со временем они все усложняются. Вот сейчас Парис полагает, что она ответственна за чью-то смерть, и я не знаю, что она собирается предпринять.

Это звучит серьезно, подумал Альдо, похоже, ей необходимо выговориться. Он решительно взял ее за руку.

– Давайте погуляем по саду перед ужином, – предложил он, – он так прекрасен при вечернем освещении, и вы расскажете мне о Парис.

Там в саду, в сгустившихся сумерках, Индия открыла, что говорить с Альдо легко. Он слушал, не перебивая, ее рассказ обо всех их несчастьях, от таинственной и нераскрытой смерти Дженни и исчезновении ее удачи до злосчастного шоу моды Парис, ее вины в потере их последних денег, а теперь и смерти Стэна Рабина.